Бухтеть надо было меньше, рассмеялся сноровистый парень с полным СИБЗом на ладном туловище, и споро закидывающий в рюкзачок «ништяки», выданные перед отправкой. Что дают, то и хапай!
Так куды класть-то? Вещмешка не выдали, Ловкий.
Эх, Сизый, говорили тебе умные люди не экономить. Тебе деньги выдали, чего на свои не купил?
Я в армии шел, а там довольствие положено! мужичок заявлял с апломбом. Видать, привык на гражданке права качать.
На твое положено, давно положено. Сейчас ты наемник и состоишь на самообслуживании.
Раскидрать раскеросинить! Война за собственный счет, витиевато выругался пехотинец и ринулся к старшине, выпрашивать хоть какой-нибудь «сидор».
Мужчина с пшеничной бородкой и черными руками «мазуты» проводил его снисходительным взглядом. К войне привыкают быстро. Илине привыкают.
Хищное тело бронетранспортера летит по разбитой дороге вдоль жидковатой полосы деревьев. Свежее мясо, сидя на броне, периодически прижимается к его холодному телу, чтобы не зацепило ветками. Одна надежда на зеленую защиту от наблюдения. Руки бойцов зябнут от прикосновения к металлическим частям БТР, за которые требуется что есть сил держаться. Несмотря на внутренние переживания, они не потеряли интерес к жизни и с любопытством осматриваются по сторонам. Бывалые больше смотрят вверх.
Когда БТР стремительно выскочил на поле из лесополки, тут же набрав скорость, некоторые не смогли сдержать идиотский всплеск восхищения от открывшейся наяву эпической картины тумана, контрастно подсвеченного поднимающимся солнцем. По ним открыли огонь практически мгновенно. Дежурный летак срисовал, а оператор моментально выдал требуемые цифры. Артиллеристы также оказались хлопчиками расторопными. До точки высадки оставалось не менее двух километров, а группа летела по голому полю под довольно метким обстрелом. Многие из новичков растерялись, увидав буруны разрывов совсем рядом. Сидя верхом на броне, некуда было прятаться и оставалось лишь смотреть на клубы черного дыма, разметавшегося от взрывов. Темные метки неминуемой смерти.
Стреляли ляхи, конечно, не прицельно. Разброс был довольно дикий справа, слева, по ходу, сзади. Но от этого им не становилось спокойней. Натужный рев двигателя заглушал свист прилёта и разбрасываемых осколков. Лишь один раз до сидящего сзади бойца долетели комья земли. Мехвод то набирал скорость, то сбрасывал, яростно крутя баранку древнего пепелаца имперских времен, доставшегося по оказии «добровольцам».
Периодически на ухабах, машину подбрасывало так, что екало в желудках, и густела слюна в пересохших глотках. БТР резко заложил вправо и набрал скорость, поле кончалось, впереди замаячила чертова лесополоса. Хоть какое-то спасение от прицельного огня. Скоро конец маршрута, скоро БТР тормознет и даст три сигнала, и штурмовикам надо будет прыгать с его брони. Что их там ждёт? Сколько стволов будет по ним стрелять? Сколько из них преодолеет пространство от БТР до опорника, сумеет заскочить туда в траншею? Что будет там? Вопросы без ответов. Хотя нет, война точно ответит.
Некоторым уже мерещиться гостья с косой наперевес, и у них отнимаются
ноги. Опытные ветераны таких бедолаг узнают по «остывшим» взглядам. Как это происходит, что люди чуют неминуемую смертушку загодя? Хотя все равно некоторым удается обмануть её. Ничто не совершенно, в том числе и Смерть.
Раскатистый грохот, и БТР замирает как вкопанный. Двое бойцов по правую руку от командира слетают с брони, как мешки с песком. Один, упав, тут же вскакивает, а второй падает всем телом, на спину. Сизый кричит с брони, и не кому-то конкретно, а всем разом:
Чего, слезаем?
Командир, бывший кадровый с ручником наперевес ревет медведем:
С машины!
Народ с неуместной веселостью прыгает со вставшего колом бронетранспортера. Сизый неуклюже скатывается на землю. Ловкий пацан ныряет вперед, загруженный как вол. Автомат, сидор и пара труб одноразовых гранатометов. Кто-то впопыхах теряет оружие и орет в ужасе Где мой автомат?
Командир зычно голосом гласит:
Отходим к лесополке!
Цепочкой, друг за другом, все несутся в сторону деревьев. Экипаж БТР бежит с ними. Они без брони, без касок, без оружия. У одного лицо разбито в кровь. Ловкий бросает Сизому:
Дыши ровно. Главное не сбить дыхалку.
Ага!
Большая часть бойцов не из молодых. На каждом бронежилет, каска, рюкзак, забитый медикаментами, пачками патронов, батареями для раций, автомат и одноразовик. Для людей за тридцать пять все запредельно тяжело. Дыхалка потеряна еще в молодости, выносливость скурена, пропита на домашнем диване. Спортсменов среди них нет. Но бежать надо. Или хана. Их срисовали и по пятам встают знакомые буруны минометных разрывов.
Кто в лесу? Чей он? Кто там? Никто не знает. Похоже, что командир тоже. Но на открытом месте оставаться стоять еще хуже. Значит, вариантов нет, кроме как туда, под прикрытие деревьев, где, впрочем, может быть все заминировано. Или их ждут в окопах мобилизованные чухонцы с ляхами. Хотя нет, последние обычно спецы по арте или связи. Страшно бежать, имея позади огненный дождь из минометных осколков, а впереди неизвестность, когда тебя ведут на прицеле.