Буквально за полдня основные районы узлового городка и рокадная дорога были взяты под контроль ополчения. Остатки брошенного командованием гарнизона остались сражаться с отчаянием
обреченных. Их руководство в панике искало возможность хоть как-то связаться со своими опорными пунктами и гарнизонами. Еще не выбитая до конца ляшская артиллерия лихорадочно палила по площадям, нещадно сжигая снаряды. Огрызались скоропалительно пулеметы, угрюмо бахали гранатометы, иногда по улицам вились огоньки резвых ПТУРов.
2-ая KawaleriiPancernej бригада слыла в Речи Посполитой кадровой, сюда был особый отбор. Зато и согнуть подобных хлопцев считалось делом почетным. Вот их сейчас яростно и гнули, колошматя до остервенения. Тертые годами нелёгкой войны под санкциями простые чернорусские мужики и опытные в военном деле добровольцы из глубинной Росской конфедерации.
Они терпеливо перемалывали остатки бригады противника, не давая подняться из укрытий и наводя на очаги сопротивления армейскую авиацию, которая по причине подавления вражеского ПВО обнаглела до крайности. Окруженные ротами бригады «Базальт» опорники уничтожались с невиданной на этой войне скоростью. Бетонобойные бомбы, напалм, затем проникающий во все щели газ, что был тяжелее воздуха. Республиканцам через пару часов оставалось лишь собрать трофеи и бирки солдатских жетонов. Пока было не до трупов и раненых врагов. Последние чаще всего умирали в муках. Ну что заслужили.
Да и мертвецами должны были сначала заняться весьма необычные команды.
Глава 16 Петроград. Невский проспект. Кафе «Гуманист»
Последнее не так давно стало ядром эпического скандала из-за сноса окружающих его исторических построек. Но стоило учитывать, что против олигарха Гольдмана подобная шумиха обычно не работала. Несколько заказанных на стороне исторических экспертиз, интервью с живущими в подлежащих сносу развалюхах бедолагами, которым вместо обветшалых в хлам коммуналок предлагали настоящие хоромы в новостройках.
Ожидаемо привычное словоблудие либеральной прессы закончилось очередным пшиком. Зато в центре столице появился ультрасовременный телевизионный пул размером с небоскреб. Он быстро стал Меккой для столичных туристов, ежедневно увеличивая доходы Мойши Гольдмана на энную сумму.
Сегодня в 'Гуманисте случилось особенно шумно. Бармены еле успевали обслуживать заказы, администратору заведения пришлось вызванивать из дома отдыхающий персонал и просить выйти их сверхурочно за хорошую доплату. Экраны практически всех телевизоров заведения были включены на новостные каналы, по которым чаще всего шли кадры боевых действий.
Разбитые в хлам дома, взорванная техника, горы трупов. Расслабляющийся пипл то ли из-за показа боевых столкновений в прямом эфире, или по причине пятницы активно заказывал спиртные напитки, делая хорошую выручку заведению. Администратор бара из-за этого был вынужден срочно выдвинуться в район запасного поставщика алкоголя. Ждать перевозчиков было некогда. Уже почти закончились «санкционные» напитки, а пиво он можно заказать по дороге в любом месте.
Среди общего гама и дыма в зале слышался визгливый неприятный голос:
Это им просто так не сойдет! Поверьте, германцы обязательно ответят и жестоко ответят уже к концу сего месяца.
Между столиками бесновалась, разбрызгивая слюни и сопли, местная достопримечательность. Зубр либеральной журналистики Василий Телятин. По совместительству еще и поэт. С началом необъявленной войны он нежданно вспомнил свою настоящую национальность, но буквально через полгода вернулся обратно в столицу. Сказал, мол, братья по вере и крови не приняли его за своего. Хотя, скорее всего, произошел некий инцидент по причине его сволочного характера. Вот и сейчас непризнанный поэт пил в долг.
«Гуманист» заведение
не из дешевых. Но публика любила в нем задорно понтоваться. Зато на следующий день можно было в разговоре как бы невзначай обронить, что провел вечер здесь. В кафе среди заурядной или известной в узких кругах журналисткой братии запросто могли встретиться столичные богатеи или депутаты Госсовета. Ну а светские львы и львицы заезжали сюда еще чаще, вызывая восторженный интерес представителей желтой прессы.
Да отсосут, Вася, твои германцы, как и в прошлый раз.
От расписной колонны отделился здоровенный детина. С длинной бородой, в расстегнутой тенниске он больше походил на староросского богатыря, чем на редактора известного в определенных кругах «почвенного» издания.
Опять ты, Святогор, бесчинствуешь? Побойся Одина, Телятину же такого позора просвещенной Европы не пережить, веселилась за столом еще одна известная персона. Скандальный депутат из фракции Национал-Патриотического союза Илья Бричкин выглядел радостным. То ли по причине утренних новостей с фронта или присутствия за столом целых двух барышень весьма юного вида.
Илюша, да всем насрать на то, куда он с утра блевать будет.
Я бы попросил! завизжал толстый, как бочонок Телятин.