Для тех бойцов отдельной бригады, кто не смог или не захотел работать в мирное время, всегда были открыты двери русского представительства. Содержать больше батальона пограничной охраны наместник Израиля не мог себе позволить. Остальные офицеры и рядовые подписывали контракт на пять лет службы в новороссийской армии, и, уезжали на переподготовку. Сегодня этот выбор окончательно сделал для себя Борух, потому и шёл к русскому посольству.
Здравствуй, Константин, поприветствовал по-русски Борух капрала, сидящего в прохладе уютной комнатки с окнами на север.
Здравствуй, Боря, Костя давно называл приглянувшегося ему еврея на русский манер. Он не сомневался, что статный и умный парень придёт к нему, слишком тот не вписывался в скучный мирок местечковых радостей и регулярного тяжёлого труда. Да и внешне Боря абсолютно не походил на еврея, блондин с голубыми глазами и прямым носом. Воевал парень хорошо, толково, не зарывался и не трусил, то, что надо. Сослуживцы рассказывали о его смелости, быстрой реакции в бою, надёжности и честности. Такой боец далеко пойдёт, есть в нём внутренний стержень, и в рядовых не задержится.
Всё, я решился, давай контракт, напряжённо выдохнул Борух.
А семья?
Всё у них нормально, отец сапоги устроился тачать, брат на консервном заводе, сёстры матери по огороду помогают, младшие с русами кедры высаживают вдоль Иордана. Я не могу, давит на сердце что-то, не сплю по ночам, обрыдла такая жизнь. Где тут расписаться?
Внизу, на обеих сторонах. Ладно, идём обедать, завтра отправлю тебя на Кипр, там сборный пункт.
Глава седьмая
Чайка! Крикнул младший сын Степана Малыги со второй расшивы. Смотрите, морская чайка!
Вдоль берега реки, низко прижимаясь к водной глади, стремительно пронеслась острокрылая птица, поднимаясь вверх против течения
реки. За ней показались ещё две чайки, пролетевшие над лодками казаков. Огромные птицы совсем не походили на небольших чаек с озера Байкал, на берегу которого зимовал караван Ивана Кольцо в прошлом году. Эти чайки наверняка океанские, с Тихого океана, как называли огромное море на Востоке магаданцы. Казаки опустили вёсла, и, умилённо крестились, любуясь огромными птицами. Люди в команде Ивана собрались бывалые, тёртые, всё поняли без лишних слов. Скоро будет океан, скоро закончится трёхлетняя бесконечно долгая дорога на Восток.
Атаман казаков опустился на своё место на первой лодке, немного приподнятое над остальными гребцами, привычно потеребил кольцо в правом ухе и ухмыльнулся. Да, рискнул пять лет назад Иван, ушёл от сытной жизни в Томске, и, как всегда, выиграл. Теперь все на Руси Великой будут знать, что Иван Кольцо открыл дорогу на Тихий океан. Прошёл через горы и тайгу, холод и вражеские набеги, наветы завистников и блага спокойной жизни, отверг всё, но, добрался до края земли русской. Здесь, на краю Сибири, на побережье океана, называемого магаданцами Тихим, будет основана русская крепость. Знак того, что православные люди трудом своим и духом сильным прославят Русь великую на весь крещёный и некрещёный мир.
Откинувшись на мягкую шерсть старого тулупа, Иван скрипнул зубами от боли в спине, ранения и простуды давали о себе знать. Спина болела всё чаще, порой скручивало так, что до нужника на карачках приходилось добираться. Но, атаман держался, не давая себе послаблений, пока не исполнит свой долг, не доведёт русских казаков до океанского берега. Там обязательно станет легче, убаюкивал боль атаман, как ребёнка, конечно, станет легче. Выстроят казаки часовенку, срубят тёплые избы, на печи старые кости отогреют, лекарь магаданский обещал мази сделать, как остановится караван. Говорит, мёртвого на ноги поднимут те мази, на змеином яде их собирается настаивать. Не обманет, чай, магаданцы слово держат, всё, что говорили, сбылось, знать, и, дальше не обманут.
Боль начала успокаиваться, мысли атамана вернулись к событиям пятилетней давности, когда он очередной раз поссорился с Ермаком, собрал свою ватагу и попросил отпустить казаков своего атамана в Петербург, в Новороссию, взглянуть на старых знакомых магаданцев. Потому, как надоело скучное сидение в Томске, сбор ясака, замирение местных князьков. Ермак за полтора десятилетия стал настоящим правителем, важным, дородным, спокойным. Отстроил Тобольск, замирил соседние племена, и, безропотно передал власть князю Кошкину-Лопате, присланному из Москвы на Тобольское воеводство. Не просто передал, а увёл недовольных московской властью казаков дальше на восток, от греха подальше, чтобы с властью не ссорится.
Правильно поступил тогда Ермак Тимофеевич, иначе, сложили бы свои буйные головы многие казаки на плахе. Добрались до мест, не подвластных Тобольскому воеводе казаки, выстроили острог, вокруг него городок образовался, Томск. Года три наводил порядок Ермак в Томске, замирил всех инородцев, до китайских земель добрались его ватаги на юге. Отписал о том Ермак в Москву, новому царю Ивану Ивановичу, казаки снова начали в путь-дорогу собираться. Ждали, что царь опять воеводу в Томск пришлёт, на всё готовое московские власти любят приходить, да ясак проверять, ладно ли собирали, нет ли воровства или татьбы? Два года ждали, не спешил царь, думал, видать много. И, придумал, чем Русь удивить, прислал грамоту, в которой возводил Ермака в боярское сословие и определял на Томское воеводство. Удивил, так удивил, никогда прежде казаки вольные не становились боярами русскими.