Матушка, протянул я в ответ, глядя на нее с укором. Ты теперь будешь до конца года
на эту тему шутить?
Она покровительственно улыбнулась.
Только до вашей помолвки, Дима, только до помолвки. И чтобы ты знал, боярыня тоже ждет этого события.
Да, как оказалось, Виктория Львовна совсем не обрадовалась появлению великого княжича Московского, вставила сестра. Он, между прочим, прислал ей сегодня цветы от своего имени. С извинениями.
Что же сам не пришел в таком случае? хмыкнул я.
Он под арестом, напомнила княгиня.
Цветы слать ему это не мешает, пожал плечами я.
Не забывай, кто его отец. Василий Емельянович сидит под домашним арестом, и не имеет права покидать поместье. Но связи у него остались.
Эта мысль засела в моей голове надолго. Ведь если у Василия Емельяновича остались связи в Москве, что мешало ему общаться с Викторией после ссылки на границу?
Мутная история, но вскоре я со всем разберусь. Если, конечно, царь не передумает воспользоваться моим «Оракулом». В конце концов, раскрытие секрета входит в часть сделки. Или стоит позвонить царице и пообщаться плотнее? Наладить мосты с биологической матерью. Она мне очень серьезно задолжала.
Вернувшись к себе в покои после ужина, я потратил немного времени, чтобы подготовиться к завтрашним занятиям. Придворный или нет, а учеба в Университете никуда не делась.
Так что утром я ехал в ЦГУ отдохнувшим и довольным. После занятий меня ждал Кремль и общение с государем, но об этом я как раз не волновался.
Михаил II не станет отказываться от столь полезного приобретения. Эффективность я уже доказал, оставалось только, по сути, завершить, наконец, «Оракула» и передать его царским людям. А уж кого государь поставит с ним работать, не моя проблема.
По дороге до Университета мне отписался Волков. Святослав Святославович сообщал, что готова новая партия доспехов. Я же приказал отправить их Ефремовым в Амурское княжество, там они будут сейчас очень нужны.
Великий князь Хабаровский до сих пор держал оборону. И хотя у царской фракции были военные успехи, об окончательном поражении Толстого говорить пока что было рано.
Княжич, привлек мое внимание Виталя, ведущий «Монстра», кажется, у нас проблемы.
Я отвлекся от телефона, поднимая голову.
Кортеж великого князя Московского ехал по выделенной полосе и сигналил нам припарковаться. Строго говоря, подобного права у него не было, но и на пустом месте развивать конфликт не стоило.
Предупреди отца, велел я, глядя на длинный черный лимузин, двигающийся в сопровождении двух внедорожников. И давай послушаем, что нам хочет сказать великий князь.
Виталя кивнул и тут же продублировал мой приказ охранению. Не прошло и трех минут, как мы уже заехали на платную парковку в паре километров от Университета. Дождавшись полной остановки машин, я посмотрел, как выбирается наружу моя охрана, и только после этого сам покинул «Монстра».
Бойцы Невских уже стояли с оружием на изготовку, недвусмысленно поглядывая на моих людей, одетых в броню. Дверь лимузина приоткрылась, но наружу никто не вышел. Это было приглашение сесть в автомобиль для приватного разговора. И вместе с тем очередной намек, кто здесь Рюрикович, а кто простой княжич Казанский.
Поправив ремешок часов, я подошел к лимузину под пристальными взглядами чужой охраны и, открыв дверь шире, улыбнулся сидящему внутри мужчине.
Емельян Сергеевич, здравствуйте, проговорил я, прежде чем забраться на мягкое сидение с пурпурной обивкой.
Великий князь Московский дождался, пока я прикрою дверь, и только после этого заговорил. Вид при этом у него был совершенно спокойный, но я прекрасно знал, что для подобного человека умение держать лицо жизненно необходимый навык. Он все же столицей управляет.
Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, произнес он. Вы проигнорировали мое приглашение для беседы ко мне в особняк, и я счел необходимым встретиться лично.
Что ж, я здесь и слушаю, Емельян Сергеевич, кивнул я.
Несколько секунд он молчал, пока сидящий рядом с водителем охранник не доложил:
Все готово, великий князь.
Я бросил взгляд на улицу. Наша охрана все так же стояла друг напротив друга. Но звуки снаружи оказались отрезаны. Нажав кнопку на панели, Невский закрыл нас обоих от сидящих в салоне охранников и продолжил разговор.
Я буду прям и откровенен, княжич Романов, твои действия вредят моему роду, сказал он. Но это не значит, что я стану вмешиваться в дела чужого княжества или как-то еще вредить тебе лично.
Для этого у него просто не хватит власти. Но, конечно, сам Невский хочет показать, что только по собственной воле не собирается нас трогать.
У тебя сильные покровители, княжич, но это
не значит, что ты неуязвим, произнес он. Ты приносишь пользу государю, и я это уважаю. Но вмешательства в свои дела не потерплю. Это понятно?
Я сделал самое невинное лицо, на какое только был способен.
Прошу прощения, Емельян Сергеевич, но мне кажется, вы говорите о чем-то, что мне неизвестно. У меня не было никаких намерений влезать в дела вашего рода. И я не очень понимаю, зачем вам со мной говорить, наши интересы никак не пересекаются.
Он хмыкнул в ответ.