Девушка в халатике зашуршала бумагой, потом принялась искать ручку.
Я могу встать?
Угу прогудел верзила. Кажется, врачу стало скучно наверняка, с такими габаритами и физическими данными ему так и хотелось выдрать пару челюстей.
Еще с минуту я ждал, пока Таня запишет в мою медицинскую карту заключение врача стоматолога. Бахнула печать. Затем повернулась ко мне, сунула карту в руки и сухо улыбнулась.
Свободен! Зови следующего!
Вышел, увидел у стены слегка побледневшего Женьку Смирнова. Заметив мое появление, тот поинтересовался. Ну как?
Сойдет Твоя очередь! Почему-то я только сейчас обратил внимание, что и голос у меня был совсем не таким, к какому я привык. Но все же это был мой голос.
Тот тяжко вздохнул, посмотрел на собирающуюся за ним очередь и произнес:
Ну что, я пошел?
Неудивительно, стоматологов боялись все, без исключения, а особенно страшную и ужасную бор-машину. Достаточно вспомнить фрагмент из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», где стоматолог Антон Семенович Шпак сверлил больному пациенту зуб. У того рука дергалась, будто ему там крупнокалиберным перфоратором карьер долбят.
Следующей дверью был кабинет психиатра. Ну, судя по табличке.
Там было на удивление тихо, пахло какими-то цветами.
За столом сидела уже пожилая дама, возрастом около пятидесяти и что-то неторопливо писала в журнале. Я молча зашел, положил перед ней медицинскую карточку. Обратил внимание, что рядом на столе стоит огромный темно-зеленый фикус с мясистыми листьями, а на стволе кто-то прилепил три куска желтой жвачки. Вроде в СССР это был дефицит.
Сел на стул. И тишина.
Она молчит и пишет, ну а я просто молчу. Одновременно прокручиваю в голове, как оно было в прошлый раз. Но почему-то совсем не помню, вот хоть убей. Стоматолога я тоже не помнил.
Она закончила писать, тяжко вздохнула и подняла на меня усталые глаза.
Служить хочешь? спросила женщина.
Ну, а что ей ответить? Раз я уже на медкомиссии призывного пункта, значит, других вариантов не осталось. Хотя, помниться в прошлом, я служить, как раз таки не хотел. А вот сейчас мнение было другое.
Хочу!
Помнится, в прошлый раз я ответил не сразу. А вот на следующий вопрос я тогда ответил категорическим отказом. Потому что испугался.
В Афганистан полетишь?
Да можно отозвался я, чем слегка удивил врача. Отчетливо заметил, как сократились несколько лицевых мышц.
Хм, хорошо На оружие аллергии нет?
А это как? вопрос заставил меня улыбнуться. Действительно, странный вопрос.
Не знаю, ответила она, пожав плечами. Вот у предыдущего призывника была аллергия на автомат и штык-нож. А еще он пацифист и с оружием дел иметь не хотел. Знаешь, что я ему посоветовала?
Что?
Не типичную военную службу. Утки за больными в госпитале выносить, сам понимаешь, с чем, да? Ну, тот ответил, что как-нибудь с аллергией своей справится, а пацифизм замнет. Но в госпиталь не хочет.
Нужно было в строительный батальон отдавать. Там такие звери служат, что им даже оружие в руки не дают. А у меня аллергии нет, улыбнулся я. Вместе с тем для себя уже давно отметил, что психологи, особенно военные, иногда ку-ку.
Ну, хорошо! продолжила женщина, рассеянно посмотрев куда-то сквозь меня. Какой сейчас год? И месяц.
И тут я, можно сказать, сел в лужу. Ведь я реально не знал, что там сейчас на календаре. Впрочем, не сложно догадаться, что раз на улице все зеленое, тепло и солнечно, а внутри призывного пункта идет медкомиссия, то сейчас лето. Ну и память опять же, пришла на помощь. Ведь когда-то я уже был тут.
Год восемьдесят пятый, наверное! не став тянуть время ответил я, при этом сделав невозмутимое лицо, а затем добавил. От рождества Христова! А месяц июнь
Угу, угу А вы когда по асфальту ходите, трещины перешагиваете?
Не знаю, я пожал плечами. А что, это важно?
Очень. Так как? Перешагиваете?
Нет, не перешагиваю, ставлю ногу туда, куда придется. И ничего там тревожного я не вижу. И узоров там я тоже не различаю.
И внутренне это вас никак не беспокоит?
Совсем.
Хорошо, хорошо А кто такой Наполеон?
В каком смысле? честно говоря, я даже насторожился.
Ну, кто? Президент? она посмотрела на меня с какой-то хитрецой.
Если вы про Бонапарта спрашиваете, то французский полководец и император. А еще торт есть, Наполеон называется, но думаю, он вас не интересует. Может быть, хватит уже? Пословицы объяснять не буду, они всегда одни и те же, уже надоело.
М-м Давай карточку! вздохнув, тихо ответила женщина. Видимо ей и самой этот цирк уже надоел а ну, какой я по счету за сегодня
Бывает, что от такой работы психиатры сами с катушек слетают. Помню, одну мадам из нашей базы в центре переподготовки, так та на день рождения своему кролику торт испекла и колпак надела. А потом все это сняла на камеру и в социальную сеть выложила. Сама молодая, только в личной жизни ей не везло. Судя по всему, кролику тоже.
Когда психиатр отписалась в моей медкарте, я поднялся и уже собрался выйти из кабинета, как вдруг неожиданно увидел свое отражение в зеркале. Ну как тут не остановиться?
Я увидел самого себя, в возрасте девятнадцати лет. Зрелище, конечно, еще то. Мозг не понимал, как такое вообще возможно. Как бы, не каждый день сбрасываешь тридцать с лишним лет. Зачем-то взял и потрогал собственный еще не морщинистый лоб, мягкие волосы. Паренек в зеркале сделал то же самое