Через некоторое время все оказались при деле, даже командир канонерки. Правда лейтенанту быстро прискучило кричать с берега на устанавливающих сеть артиллеристов, и он нашёл себе более возвышенное занятие. Раскрыв толстую тетрадь, Давыдов что-то в ней писал толстым карандашом, часто останавливаясь и перечёркивая строчки.
Александр Фёдорович, вы не подскажете рифму к слову машина?
Я что, похож на поэта?
Лейтенант смутился и признался:
Есть в вашем лице что-то одухотворённое.
Да? удивился Беляков, из всего чтения предпочитавший книгу приходов и расходов.
Точно-точно.
Тогда к слову машина... будет... будет... вторая машина!
Однако!
Не так?
Всё так! заверил Денис Васильевич. Но эта рифма замечательно подойдёт к другому стихотворению, а тут другую нужно.
Тогда зачем наугад подбирать? Прочтите уже написанное вслух, и мы вдвоём обязательно что-нибудь придумаем.
Конечно, лейтенант прокашлялся и с чувством продекламировал:
Ради бога трубку дай,
Ставь бутылки перед нами.
Моряков скорей сзывай
С закручёнными усами.
Тех, кому привычен дым,
Бури вой и мощь машины,
Кто красоткам молодым...
Предпочёл кусок свинины! предложил Беляков.
Э-э-э... нет... хотя... да!
Кто красоткам молодым
Предпочёл наук вершины.
Чтобы хором здесь гремел
Экипаж морской летучий,
И до неба возлетел
Я на их руках могучих.
Неплохо, Денис Васильевич, очень даже неплохо! Вы не думаете показать сии вирши Гавриилу Романовичу Державину?
Что думал лейтенант Давыдов, так и осталось неизвестным грохот взрыва заставил его выронить тетрадь со стихами и вскочить на ноги.
Что за чертовщина?
Рыбу глушат, ироды. Или осетров из камышей в сеть загоняют.
Так они же по счёту выдаются!
Осетры?
Зачем осетры? Кто их в здравом уме перечитывать будет? Я про гранаты новой системы. Паскуды! Восемь штук еле-еле выпросил!
Бабахнул ещё один взрыв и командир схватился за голову. Было из-за чего беспокоиться гранаты нового образца делались настолько малым количеством, что о применении каждой требовалось отчитаться. Кто, когда, где, против кого, с каким результатом... А эти... эти... козлы...
Да спишем как-нибудь, Денис Васильевич.
Каким образом?
Придумаем. Скажем, что украли.
Давыдов побледнел:
Вот этого не нужно говорить, Александр Фёдорович. Обвинений в преступной халатности мне ещё не хватало...
Вернувшиеся с богатым уловом артиллеристы так и не успели похвастаться добычей командир едва взглянул на тушу огромной белуги, из-за которой лодка едва не черпала бортами, и сразу приступил к искоренению пороков. По его мнению, лучшим воспитательным средством являлось рытьё ям для отхожих мест, по две на каждого члена экипажа. То, что на «Гусаре» имелась в наличии одна лопата, во внимание не принималось.
Учитесь обходиться подручными средствами, приговаривал лейтенант, прохаживаясь перед провинившимися. Тяжело в ученье легко в бою! А по требованиям нового Устава каждый солдат и матрос обязал владеть по меньшей мере пятью воинскими умениями, сиречь специальностями. Землекоп одна их них.
А зачем? робко спросил седоусый сержант, как старший по званию
среди артиллеристов вызвавший огонь на себя.
Давыдов нахмурился, сердито засопел, но пояснил подчинённому, по возрасту годящемуся в отцы:
Отрабатываем высадку морского десанта и удержание плацдарма!
Пояснил, и тут же сорвал злость на прислушивавшемся к разговору лоцмане:
А ты хуле уши греешь, заняться больше нечем?
Я это...
Рыбу приготовь, аспид!
Слушаюсь, ваше благородие!
Спустя несколько часов. Там же.
Лопата уткнулась во что-то твёрдое, заставив сержанта Антипенкова вполголоса выругаться. И без того уже спина трещит, а если попался камень, то ещё и его вытаскивать. Вон их шесть штук лежит на бруствере, один другого здоровее. Кстати, зачем отхожей яме брустверы? У лейтенанта лучше не спрашивать, а то может признать ошибку, и заставить копать заново по исправленному образцу.
Эх, всегда ты была тяжела, долюшка солдатская, а после реформ государя Павла Петровича, дай Бог ему здоровья, стала ещё тяжелее. Кормить, правда, стали лучше, тут ничего не скажешь, и денежное довольствие повышенное с полутора до двух с половиной рублей в год, уже не приходится тратить на покупку чая с сахаром. Всё казённое, да по четыре раза на дню. Хлеба белого по фунту, ржаного три... Сапоги, опять же, не на гнилой бумажной подошве вороватые интенданты накрепко заучили, что в штрафном батальоне им без всякой войны жизни отмерено ровно до первой ночи. Один, по слухам, до утра протянул, но ему просто не повезло с командиром остальные помилосерднее будут.
Да много чего случилось за последние полтора года, когда спокойная и размеренная служба велением императора сменилась бешеной круговертью постоянных учений, стрельб, обязательных для нижних чинов занятий по чтению, письму и началам арифметики. Сейчас попривыкли, но тогда создалось впечатление обрушившегося на землю неба. Чего только стоит отмена прежних чинов и введение новых... Даже немного обидно превратиться из обер-фейверкера в обычного армейского сержанта. Пусть приписанного к Пароходному флоту, что почти гвардия, но всё равно армейскому.