Так свяжитесь со своим командованием в России и спросите. Честно говоря, я удивлен, что от вас скрыли правду о происходящем в Империи.
У нас пока нет связи, признал полковник.
И не будет, отрезал Рейн.
Не давая полковнику опомниться и перехватить инициативу в этом допросе наоборот, Рейн продолжал бить по обнаруженному слабому месту.
Как вы собираетесь объяснить своим людям, что они должны сражаться и погибать ни за что? Как вы убедите их выполнять приказы людей, которые больше не имеют никакого влияния и значения, кроме статуса изменников и мятежников? Или вы думаете утаить правду своих бойцов, подобно тому, как поступили с вами? Так я могу обратиться к ним напрямую
Они не поверят тебе, Григорьев покачал головой.
Они поверят вам. А вы верите мне. Теперь вы понимаете, что ваше положение безнадежно и продолжать боевые действия бессмысленно? Ни победить, ни погибнуть с честью вам не удастся. Но сложив оружие, вы сохраните и жизни своих солдат, и тысячи мирных жизней.
Сложить оружие и сохранить жизнь? Чтобы провести последние дни этой жизни в ожидании казни? На наших руках кровь американцев
Я не могу обещать вам, что вы не понесете никакого наказания за вторжение и все то, что успели тут натворить, сказал Рейн, Но я обещаю, что с вами поступят как с военнопленными, а не преступниками. По крайней мере, ваши подчиненные могут надеяться на снисхождение.
Мои люди воины, ответил Григорьев, Я не хочу подвергать их бесчестью плена. Они сражались за то, во что верили. И не их вина, что все так обернулось. Я не стану приказывать им сложить оружие сейчас, без последнего боя.
То есть сердце Рейна упало, вы отказываетесь? После всех моих слов и доводов? Даже осознавая, что
Я этого не говорил, прервал Рейна Григорьев, Я говорю о том, что могу отдать приказ сдаться только в том случае, если буду уверен в сохранении чести моих людей.
Они храбрые и умелые воины, сказал Рейн, Разве мало того, что они не побоялись пересечь океан и выступить против армии могущественной страны. Они одержали ряд впечатляющих побед, не так ли?
Верно, кивнул Григорьев, Но в этих победах не много чести. Силы были не равны. Мы, обладая могучими Титанами,
столкнулись с деморализованными и недостаточно хорошо оснащенными регулярными войсками.
Чего же вы хотите?
Скажи мне, Рейнхарт, почему нас не попытались остановить, используя те боевые машины, в которых прибыл ты и твой товарищ? Стражи, если не ошибаюсь? Сколько Стражей у Соединенных Штатов?
Два, хрипло ответил Рейн.
Еще два? удивленно поднял бровь полковник.
Всего два. Они перед вами.
Но я так понял, ты не военнослужащий армии США?
Нет, сказал Рейн, И, тем не менее, если вы откажетесь принять мои условия, то мне нам придется встать у вас на пути.
Полковник Григорьев сам удивился, почему в этот момент у него не возникло желание рассмеяться. Что-то было в словах Рейна, нечто, заставившее Григорьева ответить без тени улыбки:
Ты либо самый неустрашимый и благородный молодой человек, которого мне доводилось видеть, либо просто дурак. Ты всерьез полагаешь, что вы вдвоем могли бы противостоять подразделению «Доспех»?
Может, мы и не сможем победить, сказал Рейн, Но мы заберем с собой не одного и не двух ваших Титанов и их пилотов. И даже сокрушив нас, вы опять окажетесь в том же тупике. Двинетесь вперед на вас обрушатся ядерные бомбы. Попытаетесь отступить но вам некуда возвращаться. Одумайтесь вы, наконец! Вы же взрослый разумный человек, боевой офицер. Почему я должен убеждать вас не выбирать наихудшее решение из всех возможных?! Я же хочу помочь, как вы не понимаете?!
Тихо, парень, велел Григорьев, Я думаю.
Элен, пробудившаяся от своего полусонного состояния, напряженно вслушивалась в речь Рейна. Ее сердце замерло, пока она ожидала ответа полковника.
Я слышу звон стали в твоем голосе, с уважением произнес полковник Григорьев, Но не позволяй эмоциям возобладать над твоим разумом. Когда ты так близок к успеху, глупо позволить одной ошибке или впопыхах брошенному слову все разрушить.
Так что вы скажете, gospodin polkovnik? настойчиво потребовал ответа Рейн.
В истории нашего народа некогда была традиция, забытая лишь после того, как огнестрельное оружие унизило значение воинской доблести и отваги. В древности, когда на поле боя сходились две армии, часто бывало, что два богатыря выходили перед своими войсками и сражались один на один. В смертельном поединке, в полной мере демонстрирующем их силу духа и мужество. Нередко исход этого поединка определял итог всей битвы. Так что теперь скажешь ты, Рейнхарт?
Я не совсем понимаю вас Интересный обычай, но вы же сами говорите, он давно остался в прошлом.
Ты хорошо говорил, и тебе почти удалось убедить меня. Но я хочу знать хорошо ли ты сражаешься. На что ты способен в бою. Не с танками и самолетами, а против равного противника. Пусть этот поединок станет символом наших стремлений последний бой перед заключением перемирия. Бой, сохраняющий честь обеих сторон.
Что, если я откажусь? спросил Рейн, не ожидавший подобного предложения и слегка сбитый с толку.
Тогда я не стану относиться к твоим словам с тем вниманием и уважением, которого они заслуживают, пожал плечами полковник, Кто знает, как это повлияет на ход дальнейших переговоров.