Ладно, Блэквуд понимал, что переубеждать Элен все равно, что пытаться переубедить наводнение или пожар.
Вот и чудненько, проговорила Элен, когда опустевший цилиндрик шприца выпал из руки Блэквуда, Теперь мы с вами мило побеседуем. Не вздумайте только заснуть или потерять сознание, будить буду грубо.
Блэквуд не знал, приписать ли свое самочувствие действию пентотала натрия, обезболивающему, кровопотере, или сочетанию всех этих факторов, но сейчас он ощущал странное умиротворение и безразличие ко всему происходящему. Все чувства притупились, воспринимая окружавшую его действительность словно плоскую картинку на экране кинотеатра, но в то же время мысли работали слаженно и четко. Память прояснилась, в ней вдруг всплыли такие детали и подробности различных событий, о которых Блэквуд и думать забыл. Он ясно осознавал, что не должен ни о чем говорить и рассказывать, что его долг сделать все возможное, чтобы убить ее, или хотя бы отнять у нее оружие.
И вместе с тем, он также отчетливо понимал, что все зашло слишком далеко, время не повернуть вспять и ничего уже не исправить. Понятия «долг» и «ответственность» отступили на дальний план. Мертвых не воскресить. Так какой смысл увеличивать их число? Проект погублен, база разгромлена, люди погибли Любое сопротивление, в том числе отказ говорить, будет лишь жалкой напрасной попыткой, ни на что, в конечном счете, не влияющей
Предлагаю сделку, произнес Блэквуд и не узнал собственного голоса. Ему казалось, словно говорит кто-то другой, читая и озвучивая мысли, что формировались в его голове. И этого другого не обманешь и не заткнешь ему рот, он будет беспристрастно и безбоязненно выкладывать все, что прочитает в голове Блэквуда. Единственное, на что хватало воли самого Блэквуда воздерживаться от несвязной болтовни обо всем подряд. Но если прозвучит конкретный вопрос и приказ отвечать на него он не сможет и не захочет сопротивляться.
Предлагаю сделку, повторил он, Я отвечу на твои вопросы, но и ты расскажешь мне то, что я хочу узнать. И тебе даже не придется принимать пентотал натрия.
А вам не кажется, что вы немного не в том положении, чтобы навязывать мне условия? спросила Элен.
Ты пришла за информацией, и ты считаешь эту информацию стоящей риска и человеческих жизней. Да, я не смогу отказаться говорить. Но я ведь могу потерять сознание или даже умереть от потери крови, Блэквуд резким движением ослабил жгут и кулаком ударил по повязке. Боли он почти не чувствовал. Кровавое пятно на глазах стало расширяться, И тогда ты не получишь то, за чем пришла. Значит, я могу поторговаться. Ну, так что скажешь? Время уходит, кровь тоже.
Элен поморщилась.
Затяните жгут и не делайте так больше, сказала она, Не думайте, что вы нащупали мое слабое место. Я отвечу на ваши вопросы просто потому, что мне скрывать нечего. И, если честно, я понятия не имею, что вы хотите от меня узнать. Но сперва будете говорить вы.
Хорошо, Блэквуд кивнул, Спрашивай.
Для начала, расскажите-ка мне про «Кобр», сказала Элен.
Блэквуд удивленно поднял бровь. Такого вопроса он не ожидал, но действие пентотала натрия уже не давало возможности выкрутиться.
Откуда ты узнала о «Кобрах»?!
Мы видели их досье в локальной сети базы. Что это за Первое и Второе поколения и как они связаны с нами? Рассказывайте с самого начала и с подробностями.
Почему бы и нет? пожал плечами Блэквуд, Мы с тобой уже вляпались так глубоко, что ни для тебя, ни для меня, разглашение государственной тайны ничего не изменит. Все мосты сожжены. Если тебе суждено погибнуть, ты, по крайней мере, умрешь с осознанием, что правда сделала тебя свободной. Если же останешься в живых, огласка этой истории станет самым меньшим из грехов, что на меня повесят. Сдается, меня что так, что этак ждет расстрельная команда
Поменьше лирики. Меня интересуют факты, напомнила Элен, Все началось во время войны, верно?
ЧАСТЬ 4 (продолжение)
Интерлюдия #1
Конечно, я никогда не видел «Кобр» воочию, ведь во время той великой войны я был еще ребенком. Но позже я имел возможность ознакомиться со всеми собранными материалами и документами, рассказывающими о появлении и судьбе этих загадочных людей. Впервые наши солдаты столкнулись с ними в 1941-м году, после высадки союзных войск в Северной Африке. Никто не знал, кто они и откуда взялись. Эти таинственные люди возникли словно из ниоткуда; люди без прошлого, без родины. Их было шестеро пять мужчин и одна женщина. Белые, но сильно загоревшие под африканским солнцем, словно они пробыли тут не один месяц. Говорили они по-английски, но нельзя было утверждать наверняка, что это их родной язык. Вообще-то они были не слишком разговорчивы, и ничего не рассказывали о себе, отделываясь короткими ничего не значащими фразами. В основном все общение с ними шло через единственную женщину в отряде остальные называли ее просто Босс, без имен и званий. Благодаря похожей на американскую форме, незнакомцев сперва приняли за своих. Но позже обратили внимание, что на форме нет никаких знаков различия, кроме нанесенного через трафарет рисунка головы разъяренной, распустившей капюшон кобры. У некоторых из них заметили похожие татуировки на предплечьях. После этого за ними и закрепилось это прозвище «Кобры». Ни один командир, ни одного подразделения, действующего в то время в Северной Африке, не признал в них своих людей.