Разойдитесь, товарищи, раздался голос завхоза. Егор, вот, держи, Степан Григорьевич бухнул на стол чайник с водой, следом поставил глубокую миску.
Спасибо, налейте, кивнул завхозу.
Готово.
Я тщательно выполоскал платок и продолжил процедуру.
Степна Григорьевич, вон там на полке аптечка, достаньте, пожалуйста.
Ой дёргает, вскрикнул Ленька.
За уши тебя подергать! цыкнул завхоз.
Я не хотел заныл Голубев.
Понятно дело, не хотел. И как пальцы не оторвало. Никак в рубашке родился, буркнул Степан Григорьевич. Ну-ка, кышь отсюдова все лишние. И вы товарищ, тоже, ступайте в приемную, нечего тут свет загораживать, распорядился завхоз, не мало не смущаясь тем, что командует инспектором из района.
Брови Аделаиды Артуровны взметнулись вверх, дама от образования хотела что-то сказать, даже раскрыла рот, но в последний момент передумала, кинула на меня задумчивый взгляд, потом глянула на пострадавшего, развернулась и вышла.
Ну вот, а то, понимаешь ли, цирк тут, что ли? проворчал завхоз, плюхая на стол коробку с аптечкой.
Чего надо? деловито уточнил Борода.
Бинт чистый доставайте, и ножницы.
Может того, зеленкой и все дела? предложил завхоз. Чего ему сделается. На пацанах, как на собаках, быстро все заживает.
Нет, пусть доктор осмотрит. Вроде ничего такого, но кровь-то откуда то шла. отказался я. Так, Леня, сесть сможешь?
Смогу, заверил Голубев и тут же попытался встать. Ой А-ах выдал руладу боли.
Да что ж ты прыткий такой! одернул пацана завхоз. Потихонечку надо. Стой, помогу, товарищ Борода ухватил пацана за плечи и помог подняться.
Ленька уселся, затем свесил ноги со стола, прижимая к себе раненую руку.
Спускайся, только не прыгай, посоветовал я. А то в руку отдача пойдет, больнее станет.
Больно, пожаловался мальчишка, с нашей помощью сползая со столешницы.
Так понятное дело, больно. Хорошо, глаз не вышибло.
Глаз? моргнул Ленька, испуганно глядя на завхоза.
Могло и глаз, а то и кисть к чертям снесло говорю же, в рубашке родился, расписал все прелести самодельного салюта Степан Григорьевич. Ты вот скажи, дурья твоя башка, глядя на то, как я осторожно усаживаю Леньку на стул, поинтересовался завхоз. Кто тебя надоумил шашку сообразить?
Никто, я сам, глядя на завхоза честными глазами, заверил Голубев.
Оно и ясно, что сам. А кто ж подсказал? А?
Никто, сам придумал, Ленька сделал глаза еще честней, и теперь походил на маленького совенка, которого внезапно разбудили днем.
Ну да, ну да, хмыкнул Степан Григорьевич. Я вот деду-то скажу, да вызнаю, заверил пацана завхоз.
Не надо деду, тихо попросил Голубев.
А что ж тогда, бате?
Нету у меня бати, буркнул пацан.
Что ж тогда, мать расстраивать будем? удивился Борода.
А то она и расстроится, буркнул Ленька.
Дурак ты, Леонид, и голова у тебя дурная, внезапно выдал Степан Григорьевич. Ты хоть понимаешь, что ты у матери один разъединственной кормилец остался? А ежели бы тебе руку оторвало? Тогда что?
Что? переспросил Голубев, таращась на завхоза
и морщась от моих манипуляций.
То! завхоз ткнул указательным пальцем пацану в лоб. Голову-то включи. А без глаза и пальцев какой- ты работник?
Какой? затупил Ленька.
Никакой. Инвалид, припечатал товарищ Борода.
Все верно, товарищ, инвалид и есть, раздался звонкий голос фельдшерицы. Расступитесь, товарищи, покиньте помещение. Что тут у вас? Мальчик, тебе как зовут?
Ленька, растерявшись от напора докторши, выдал Голубев.
Леня, как это случилось? кинув на меня одобрительный взгляд, поинтересовалась фельдшерица, приступая к своим прямым обязанностям. Спасибо, товарищ Зверев, вы все правильно сделали. Помогите раздеть мальчика, пожалуйста, обратилась ко мне фельдшерица.
Зачем? сразу не сообразил я, потом до меня дошло, конечно, но Оксана Игоревна уже объясняла.
Мелкие частицы могли посечь руку. Леня, что находилось внутри взрывного устройства? уточнила Гринева, принимаясь расстегивать пуговицы на рубашке.
Я сам, чего вы, засмущался пацан.
Сиди уже, сам, буркнул завхоз. Сам ты уже наворотил. А ну, брысь отседова, рявкнул неожиданно завхоз, да так, что все мы вздрогнули.
Степан Григорьевич, вы чего? спросил я.
Да вон гоняю, кивнул завхоз в сторону окна.
Только сейчас я заметил головы друганов Леньки Голубева которые облепили подоконник с улицы, пытаясь разглядеть, что происходит в пионерской комнате.
Брысь, кому сказано, свет загораживаете! открыв форточку, повторно рявкнул Степан Григорьевич. Пацанята нехотя попрыгали на землю, но далеко не ушли.
Вот жеж паразиты, опять полезут, хмыкнул завхоз.
Так, осторожно, Егор Александрович, только потихоньку, чтобы не задеть, командовала товарищ Гринева, помогая мне стаскивать рукав с поврежденной руки.
Так мне нужно больше света, нахмурилась Оксана Игоревна, закрутила головой. Давайте к окну. И лампа, есть лампа?
Так вот, на столе, кивнул я. Леня, сам дойдешь?
Дойду, кивнул пацаненок, поднимаясь со стула. Куда идти, поморщившись, придерживая руку, уточнил у фельдшерицы.
К окну, Гринева подхватила стул и потащила к свету.
Я же взял со стола Ниночки настольную лампу и перетащил поближе к окну, благо шнур оказался длинным, хватило.