Лёша рассмеялся во весь голос, запрокидывая голову назад. Утерев кончиком пальца выступившую слезу, он поморщился.
Мы вынуждены сосуществовать. Деваться-то больше некуда. Атрос приютил меня и Клода, когда мы оказались в очень, очень плохой ситуации. С тех пор мы спасли не одну сотню миров от разрушения, но Кристальный так и остался одной большой загадкой. Он знает о вас гораздо больше, чем мы. Признаться, меня терзают догадки, почему он что-то умалчивает о самой загадочной Избранной за все существование проекта.
Я поджала губы, вспоминая пустое выражение лица статуи. Темный металл идеально выражал его отношение ко мне.
Загадочная? Я загадочная? Я проста как два рубля. Проще только инфузория-туфелька. Вымышленная туманность моей личности делает Клода очень подозрительным, а меня очень усталой. Я почти не подходила к тренировочному зеркалу. У меня едва есть время на задание Атроса.
Лёша остановился на развилке. Приказав ждать, он подошел к скале и заглянул за угол: туда, где плохое настроение стального учителя выливалось в очередную полосу с водными, грязевыми и огненными препятствиями.
Два метра. Первый проход наш. Постарайся преодолеть его максимально быстро, шепнул мой провожатый и скрылся. Я выждала несколько секунд и прильнула к шершавому камню. Холод лизнул щеку и успокоился.
Выждав, когда Клод глянет на секундомер, покачает головой и устремит суровый взор в ту сторону, где потерялась я и еще добрая половина халтурщиц, метнулась к узенькому проходу. Боком протиснувшись в расщелину, я тяжело выдохнула. Сердце выползло из пяток и сумасшедшим биением отпраздновало победу.
Несмотря на отсутствие внешнего источника света, видимость в пещере стояла отличная. Я заозиралась в поисках ламп и свечей, но ничего не обнаружила. Проклятая физика Центра начинала потихоньку подбешивать. Нельзя жить вот так, совсем без правил, нельзя!
Пещера была небольшой и имела только один выход. Помимо мелких ямок, шедших вдоль стен, в ней не нашлось ничего любопытного. Я подошла ближе. В темных углублениях лежали цветные продолговатые мячики размером с кулак. Не все обладали радужной оболочкой. Кое-где проглядывали оттенки серого. У последних Лёша присел на корточки и осторожно выудил из кармана черный кокон-сферу.
Подержи-ка, он протянул мне ношу. Я взяла. Лёша принялся перекладывать радужные коконы в соседние углубления. Сначала он их гладил, говорил непонятные, необычайно мелодичные слова, и большими мягкими ладонями легонько приподнимал. Казалось те подмигивали ему соцветием ярких красок, будто общаясь на известным им одним языке.
Мои руки дрожали, когда я принимала необычную вещицу. Темный клубок оказался очень легким и... теплым? Прижав к нему ухо, я почувствовала ритмичные удары. Биение сердца? Пульс?
Оно живое! воскликнула я, отдергивая и едва не роняя шар.
Тс-с-с, Лёша перехватил мои руки, заставляя сжать их на коконе. Не «оно», а «она». И конечно живая.
Продолжая удерживать, он помог опустить ношу в углубление, к остальным коконам.
«Это не ямки, поняла я, а колыбели. И в них лежат не шары и не коконы, а яйца».
Магия, подтвердил догадки юноша, любуясь своими творениями. Он смотрел на них так, как матери смотрят на своих первенцев. Забытая, потерянная, уничтоженная, ушедшая, мертвая магия, которой Избранные будут обучаться и даруют им новую жизнь.
Я сжала кулаки, вновь ощущая живое тепло. Яйцо лежало в колыбели, но я не могла перестать слышать размеренное биение его пульса.
Эта черная, невпопад брякнула я.
Она особенная.
Разве они не все особенные?
Все. Но каждая из них спасет только один мир, а эта, он ласково погладил дремлющий кокон антрацитовых красок, эта может спасти все миры.
Сквозняк заставил меня поёжиться.
Они великолепны, подтвердила я, вставая с колен. Жаль, мне пора. Клод ядом начнет плеваться, если я приду самой последней. Спасибо, что показал их, неуверенно кивнула.
Удачи тебе, пожелал Лёша, оставаясь у колыбелей.
Удача мне не поможет, шепнула я, протискиваясь обратно.
Прижавшись
к камню, я скользнула руками по проходу. На стенке остался слабый золотистый блеск. Точно такой же, как тот, которым Селина упрекнула меня в первый тренировочный день.
Черт, да где я постоянно пачкаюсь?!
12
Девочки, куда это годится? Четвертая неделя пошла, а у меня до сих пор болят бедра после уроков верховой езды, ныла Блонди, сползая по цветастым обоям тренировочного зала нашей пятерки. Грациозно держаться в седле это вам не галопом удирать от стаи упырей. Без особого чутья и внутренней грации не обойтись. А как же ее поддерживать, если стонет каждая мышца?
Дитя моды и минеральной косметики считала, что именно ей досталась самое сложное предназначение и не стеснялась напоминать об этом при каждом удобном случае. Четырнадцатая готовилась к Отбору: к жесткому соревнованию красавиц за сердце своенравного и свободолюбивого принца. Это вводило четырнадцатую в крайнюю степень возмущения. За всю свою жизнь девушке ни разу не доводилось гоняться за парнями и с кем-то конкурировать. Достаточно поманить пальчиком и мужчина оказывался у длинных стройных ног.