На крутой дороге
НАДЕЖДА Роман
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
Трудно постичь взбудораженную женскую душу: ведь не впервые после разлуки возвращается Надежда к семье. Вот так же пароходом приезжала она не раз на каникулы или в отпуск, порой спешила по вызову родных, когда кто-нибудь заболевал; а сейчас Надежда знала, что дома все благополучно и едет она уже не в отпуск, а навсегда, едет, полная радостных предчувствий, счастливая, окрыленная успешным окончанием института. И все же никогда еще дорога не казалась ей такой долгой, никогда еще так сильно не тянуло ее к родному берегу.
Из головы не выходил Василь. Что-то необъяснимое побуждало ее сегодня спешить к нему.
Уже давно опустела палуба. Умолкли голоса в каютах пассажиры отдыхали. Только Надежде не спалось: одиноко стояла она на палубе у поручней и с таким упоением вглядывалась в даль, что, казалось, вот-вот полетит.
И куда бы она ни смотрела: на очертания ли берегов, таинственно расступавшихся перед нею, на громады ли скал, которые проплывали мимо и своими шпилями как бы касались звезд, на рыбацкие ли костры, задумчиво тлевшие в кручах, везде она видела только его, всюду перед нею стоял он, Василь.
Свежий ветерок приятно холодил лицо, пытался сорвать с нее газовый шарфик, забавляясь им, как флажком. И если бы кто-нибудь посмотрел на нее со стороны, сразу бы понял, что эта девушка а ее еще никто не считал замужней! устремлена навстречу счастью.
Пароход преодолел полосу порогов, миновал светофор, приветливо переливавшийся разноцветными огнями, и вышел на широкий простор озера Ленина. Впереди показались густые россыпи мерцающих огоньков: приближалось Запорожье. Оно медленно выплывало из темной дали, словно гора, усыпанная тлеющими угольками, которая росла, становилась все ярче, и вскоре, как на экране, открылась сверкающая панорама овеянного славой города.
Пароход входил в царство огней.
Забрезжил рассвет пора, которую Надежда особенно любила. В эти часы, когда темнота расступалась и на востоке румянились облака, играя и переливаясь по воде червонным золотом, город выглядел необыкновенно красивым и могучим.
Запорожье!
На свете много городов, которые еще издали привлекают к себе и очаровывают каждого. Но право же, нет более захватывающей красоты, чем красота Запорожья города, где все ново, молодо, исполнено богатырской силы, где человеческий разум зримо торжествует над силами стихии, где труд человека засиял чарующими красками и зазвучал поэзией.
Вот уже отчетливо вырисовываются очертания могучего красавца Днепрогэса. Взметнув в небо мачты, он весь сияет и величественно плывет навстречу. Вон в стороне от него засверкала огнями и неугомонная гавань, по которой непрерывно снуют бесчисленные суда. За гаванью, вдоль берегов Днепра, огненными утесами поднялись заводы. Они протянулись один за другим, словно гигантские броненосцы, которые вышли в безбрежное звездное море.
У Надежды радостно застучало сердце: родной город! Вокруг стоял оживленный гомон: пассажиры любовались, восхищались, отгадывали названия новых сооружений; некоторые с жаром вспоминали эпизоды строительства. Надежда вслушивалась в разговор, и чувство гордости охватывало ее. Ей тут с детства знакомо все. Она видела эти берега еще совсем пустынными, видела Днепр в строительных лесах, на ее глазах вырастали эти громады, и сама она росла вместе с ними.
Вот уже совсем близко и речной вокзал с пышной зеленой набережной. Кто-то из пассажиров вспомнил, как здесь, на набережной, зародились и прославились молодежные походы по озеленению города. Надежда невольно взглянула на говорившего. Именно с теми походами связана самая волнующая пора в ее жизни.
Скверы, клумбы привокзальной площади, где сейчас уже толпятся люди, извилистые дорожки, окаймленные стройными тополями, разбегающиеся в разные стороны от фонтана, и расположенные ярусами террасы все это результат тех походов, в которых с особым увлечением участвовала и Надя.
Сколько звездных вечеров, сколько красочных рассветов провела она на этом берегу!
Вид набережной так взволновал Надежду, что она, едва успев сойти с парохода и даже не задержавшись у фонтана, где ее обычно встречали, свернула на узкую тропинку, словно весь смысл ее приезда в том и состоял, чтобы поскорее добраться до этого живописного уголка.
И действительно, ей уже никуда больше не хотелось идти. Здесь каждый
кустик, каждый камешек были свидетелями ее девичьих переживаний, каждое деревцо тянулось к ней, как к родной, и приветливо шелестело листвой, напоминая о самом заветном.
Вон неподалеку, у молодого тополя, стоят двое. Влюбленные прислонились к красивому дереву и не знают, что этот тополь посадила она вместе с Василем и что посадили они его себе на счастье.
Тогда тоже был рассвет. Такой же тихий, теплый, огненно-мглистый. (Может, именно поэтому она и любит так эту пору!) На берег высыпала молодежь с лопатами, носилками, ведрами, саженцами. Шум, гам, задорные выкрики эхом доносились с противоположного берега.
В то время в Надежду были влюблены двое. Оба однокурсники, ровесники, и оба часто бывали у нее. Хотя в техникуме они дружили, к ней обычно приходили только порознь. И Надежда знала: если Василь у нее, Сашко не зайдет, а если пришел Сашко Василь будет слоняться вокруг дома. И уж непременно, как только выходил один, сразу же входил другой. Мать, бывало, даже сердилась, что они без конца хлопают дверью. А Лариса подруга все плакала от зависти, горевала, что за нею никто не ухаживал.