Расстройство, что было силой и одновременно слабостью Зубаира. Оно помогало ему быть наблюдательным, чутким, аккуратным. Помогало без труда многие дни ожидать в засаде свою добычу. Взамен требовало лишь одного упорядочивания всего, что только можно. Пуля к пуле, выстрел к выстрелу. Патрон к патрону.
Патрон, что не служил тактической задаче или уничтожению цели это зря потраченный патрон.
Зубаир давно научился чувствовать это своё необычное качество. Научился понимать его и жить с ним в гармонии. И теперь он знал, что будет дальше. Что сейчас внутренние противоречия станут разрывать снайпера изнутри. Заставят его отступить, перегруппироваться, чтобы всё снова сделать «по полочкам».
«Пуля, выпущенная по трупу пуля, потраченная зря», шептало оно.
«Пуля, преследующая тактическую задачу, не выпущена впустую», мысленно отвечал ему Зубаир.
Он видел в перекрестии прицела голову того самого пограничника, что придумал эту глупую уловку с халатом, набитым камнями.
Ох, сколько же самоконтроля понадобилось Молчуну, чтобы пережить этот постыдный промах. Но воля снайпера была крепкой. Хотя и не во всём могла противостоять расстройству.
Плавным движением он перевёл перекрестие с головы пограничника в землю у его ног.
Пуля, преследующая тактическую задачу, не выпущена впустую, прошептал он сам себе.
А потом выстрелил.
Хлопнуло. «Мосинка» выплюнула пулю и лягнула снайпера в плечо. Глухое эхо раскатилось по горам.
У ног пограничника брызнул фонтанчик земли. В воздух поднялось и тут же рассеялось облачко пыли.
Ни пограничники, ни Марджара не вздрогнули, лёжа на тропе. Никого из них не спугнул выстрел. Не заставил дёргаться в страхе. Не заставил встать и бежать.
Зубаир облегчённо опустил винтовку. Аккуратно отвел затвор и поймал горячую гильзу. Подул на неё. Сунул в карман.
Удовлетворённое результатом расстройство отступило. Пуля не была потрачена зря. Теперь Зубаир знал они мертвы.
Он аккуратно встал, прыгнул с камня на выступ, а потом вернулся на свою позицию.
Возьми, сказал Зубаир, протягивая «мосинку» Джамилю.
Молодой пастух