Самолечение на самом деле мне помогло и эту помощь уже нельзя было списать на обычное самовнушение. Парни из нашего взвода очень удивлялись, видя, как у меня быстро прошли последствия ночной драки в умывалке. Кто-то даже пошутил, что на мне заживает все как на собаке. Только так раньше не было. Я помню, что до начала занятий даосской йогой, подобные повреждения заживали у меня раза в два, а то и в три дольше. Подобные положительные изменения стимулируют меня продолжать усердно заниматься энергетикой и медитациями. В прошлой жизни, эта часть работы над собой, к сожалению, почти прошла мимо, и теперь я стараюсь нагнать упущенное, познавая еще одну грань возможностей своего тела.
Между тем, мы, вчерашние «запахи», дав присягу, уже перешли в разряд «духов» и это стало нашим первым шагом по армейской карьерной лестнице. Сама присяга мне ничем особым не запомнилась, тем более, что для меня она уже была второй, первую-то я давал России, но это как будто уже было не со мной.
Та прошлая жизнь Сергея Королева, постепенно становится для меня все более зыбкой и туманной, как будто я не прожил ее сам, а прочитал об этом увлекательную толстенную книгу. Даже как то странно, теперь я больше ассоциирую себя именно с Юрой Костылевым восемнадцатилетним парнем, со всеми присущими этому возрасту достоинствами и недостатками, а не с пятидесятичетырехлетним пожившим мужчиной. Впрочем, молодость это тот недостаток, который быстро проходи, не успеешь оглянуться и тебе снова полтиник. Так что, буду наслаждаться каждым днем так неожиданно подаренной мне юности. А то, что она ближайшие два года пройдет в сапогах, это не страшно, а даже по-своему интересно. Получить новый опыт, которого я в своей прошлой жизни не получил, и попробовать не просто выживать, а еще и развиваться в сложных условиях, это ли не достойный вызов для человека решившего идти по пути саморазвития.
Как я уже говорил, на церемонии принятии присяги все прошло вполне обыденно. Мы по очереди строевым шагом выходили к столу, за которым стояли наш запмполит, ротный и взводный, брали текст присяги, и держа одну руку на автомате, а другой придерживая перед собой красный альбом, зачитывали его вслух. Единственным интересным моментом, этой церемонии, которого ожидали все без исключения, было выступление Бердымухамедова Рамиля парня призвавшегося из Таджикистана. Он был из какого то далекого кишлака, по русски разговаривал очень плохо и втолковать ему что то стоило больших трудов. Сколько с ним не бился наш «замок» он так и не смог вдолбить в него приемы строевого шага.
В строю несчастный Бердымухамедов постоянно сбивался с ноги, а повороты в движении были для него вообще чем-то запредельным. Не помогало ничего ни внеочередные наряды лично для него, ни коллективные наказания, когда из-за ошибок Бердымухамедова весь взвод десятки раз повторял осточертевшие повороты в движении. Пацаны потихоньку даже били Рамиля, но он только еще больше тупил, во время строевых занятий, потому что еще больше боялся ошибиться. В общем, получился какой-то замкнутый круг.
Поняв, что с Бердымухамедовым, хоть ты ему кол на голове теши, все равно ничего не сделаешь, Козлов, по совету своего приятеля сержанта Мансурова решил попробовать одну хитрую штуку. Для того, чтобы Бердымухамедову не пришлось исполнять сложные повороты в движении, нас выстроили так, чтобы Рамиль оказался точно напротив стола, чтобы когда придет время выходить перед строем, ему нужно было всего-то пройти вперед, взять в руки папку с текстом присяги, развернуться кругом и зачитать текст. Казалось бы, что может быть проще? Но все во взводе знали, что Рамиль, несмотря на простоту стоявшей перед ним задачи, обязательно накосячит. Некоторые даже заключали пари на пайку хлеба с маслом, будет или не будет у него какой-то сбой. Рамиль не обманул наших ожиданий, взяв папку с текстом присяги, он повернулся через правое плечо, при этом, чуть не уронив автомат, что вызвало сдавленные ругательства нашего сержанта и смешки в строю. От испуга, он, читая текст присяги, постоянно сбивался, а его и так достаточно сильный акцент, стал вообще чудовищным.
Это маленькое происшествие, изрядно
повеселившее наш строй, впоследствии стоило выволочки сержанту Козлову от нашего взводного. А тот, в свою очередь, на следующий день отыгрался на всем взводе, заставив нас бежать трешку в костюмах РХБЗ и в противогазах. Удовольствие, я вам скажу, получилось ниже среднего. Мы бежали по самой жаре, загребая ногами по пыльной грунтовке, обливаясь потом и задыхаясь внутри непроницаемых прорезиненных костюмов, представляя собой со стороны, наверное, весьма жалкое и даже сюрреалистическое зрелище, похожее на картину пост ядерного апокалипсиса. Я наверное потерял с потом не менее двух кило, а Ромка Бергман, уже придя к финишу, так перегрелся что потерял сознание, хотя он за эти два месяца наших совместных тренировок очень прилично окреп и немного раздался в плечах. А вот, кстати, и он.
Можно посмотреть?
Рома подошел ко мне и показал глазами на фотокарточку Вики лежавшую на подоконнике, которую та прислала мне в письме. На этой карточке Вика стояла на фоне входа на ВДНХ в легком синем платье, которое открывало ее длинные стройные ножки чуть выше колен. Она была просто великолепна, особенно ее узнаваемый взгляд. Девушка смотрела с фотографии как большая хищная кошка, с явным чувством собственного достоинства и немного лениво, будто оценивая, прыгнуть и оторвать тебе голову прямо сейчас, или поиграть еще немножко.