Я перевела дух, с головой окунаясь в воспоминания. Странно, я даже забыла то чувство, с которым жила до знакомства с кровососами. Понимание того, что ты лишний человек, что ты не от мира сего, что ты должна будешь всю жизнь притворяться, чтобы эти люди хотя бы не смотрели на тебя так, как умеют лишь смертные смотреть Вампиры хотя бы имеют какое-то основание быть такими говнистыми, у них это натурально получается быть высокомерными, прожившие сотни лет и понявшие, что к чему, мудрые и лояльные
- Понимаешь, меня мать называла блаженной за то, что я могла сказать, что она меня неправильно воспитывает, когда я за столом в гостях читала свои стихи, моя тетя крутила пальцем у виска, думая, что я не вижу, - я вошла в раж, - меня в школе хором девчонки унижали и обижали, кучка особо обиженных умом, потому что они меня боялись! И я потом всех их изловила и отлупила, конечно, но это не выход! я всплеснула руками. Да, не стоило поправлять учителей, когда они делали ошибки, да, не надо было быть такой открытой, думать, что меня поймут и примут со всеми моими стихами умными словами, неумением держать язык за зубами но я-то у себя одна, и мне себя никуда не деть. И вот только с вампирами я избавилась от чувства лишнести
- Нет такого сло
- Не перебивай! заорала я. Мне посрать! Как смеешь ты судить кого-то, ты, который ничуть не лучше других людей?! Как
вы все смеете? Только с вампирами я почувствовала себя дома и на своем месте. Только с ними я смогла отказаться от масок, которые на себя натянула в ассортименте. Они не судят и не мелочатся, и они не ноют как ты и не оправдываются, как я, перед первым встречным! я вскочила на ноги и забегала по комнатке.
Парень молчал. Я взяла себя в руки, вдруг поняв, что сейчас оправдывалась не перед ним. Перед собой. И перед Богом.
- Ты поймешь, что вся эта вампирская распущенность ничего не стоит. Это не свобода, это клетка
- Ты в свидетели Иеговы не пробовал пойти? зло оборвала его я. Проку больше было бы, ей-Богу. И хочу напомнить, что в клетке ты. И тебя выел в жопу тысячелетний вампир, и будет делать это снова и снова. Удачи.
И я вылетела из комнаты. От резких движений рана начала болеть, и я увидела, что бинт весь пропитался кровью, и красное пятно на нем ширится на глазах. Я поскреблась слабыми руками в дверь, но мне не открыли. Я села у двери и заныла. Было больно и паршиво на душе. Этот парень, чтоб его он был будто голос совести, который я душила в себе столько месяцев. Уронив голову на подлокотник стула, стоявшего рядом со мной, я попыталась позвать на помощь, но болел бок и не давал заорать во всю мощь.
Я позвала Ману мысленно, хоть и была зла на него, но взмолилась, прося услышать меня и выпустить. Однако никто не торопился найти меня. Кровь вроде уже не текла, и я незаметно для себя уснула на полу у двери.
- кто-то все равно будет. Звони еще.
- Я тебе говорю, что никто не берет трубку ни Ким, ни Джейми, ни Эдик
- Бля, бля - в голосе Ингемара было неподдельное горе. А Иван? А он же спит еще! Нет, не спит! Звони ему!
Я разодрала сухие глаза, с трудом разлепила пересохший рот.
Ингемар, в черных джинсах и внезапно! в черной рубашке (видимо, запачкался об мальчика-медика, угрюмо подумала я, вот и переоделся) стоял над Маной, который звонил кому-то с мобильного.
- Мастер, сядь и успокойся, - его голос был холоден, - все под контролем. Если тот септ уничтожен, своей беготней ты не поможешь.
Ингемар выругался на каком-то языке.
- Я щас тебя уничтожу, если ты не дозвонишься до Кимуры.
- Сядь, - процедил сквозь зубы Мана, - ты меня отвлекаешь.
В короткой крошечной драке, которую я в шоке наблюдала со своей тахты, сверху отчего-то оказался Мана.
- Пожалуйста, - почти умоляюще сказал он, - успокойся и сядь.
- Кто б говорил, - огрызнулся Ингемар, скидывая с себя зеленоглазого.
- Я жену чуть не убил.
- Не убил бы, не пиди.
- Ты охенно всегда умел поддержать, спасибо, - Мана, в чистой белой рубашке (небось, с плеча князя), снова принялся набирать кого-то на телефоне.
- А если бы ты ее убил? спустя какое-то время спросил Ингемар. Что было бы?
- Это ты мне скажи.
Снова тишина и:
- Мне было бы тяжело сразу без двух мастеров остаться.
Я потрясенно слушала дальше.
- А мне, - Мана посмотрел на Ингемара, - без жены и тебя, мой мастер.
Дуэль взглядов, во время которой я старалась громко не дышать, долго не продлилась.
- Ал Алло! Ким, твою мать! заорал Мана. Что с вами? Почему никто не берет трубку?! А? Когда? И где вы сейчас?
Выяснилось, что Ким с Сашей сломались где-то по дороге к Ингемару и что остальные остановились подождать их и помочь завестись. Связи там не было, вот и все.
Мана оставил нас с Ингемаром и вышел. Я осмелилась, наконец, подать признаки жизни. Князь, стоя ко мне вполоборота, задумчиво наматывал на руку какой-то бинт. Когда я приподнялась, то увидела, что на мне новая повязка. Он не глянул на меня.
- Жива? его голос был холодноватым и насмешливым.
Я протянула к нему руки.
- Помоги?
Он отвернулся от меня совсем и достал из пачки сигарету. Ладно. Я осторожно спустила с тахтюшки ноги, с трудом села.