А если хозяин спит? Разбудим? Лис первым добрался до двери и негромко постучался в неё.
Но опасения были излишними, потому как послышался звук откидывающейся защелки, и дверца, противно застонав, открылась вовнутрь. На пороге появился потирающий глаза Сомысл. Он выглядел разозленным, но лишь завидев нас, просиял.
Детишки, вот и вы! Проходите, разувайтесь. Небось голодные? Он потянул нас внутрь освещенной всего одной свечей горницы.
Нет-нет, уверила я доброго дедушку.
Разуваться в почти полной темноте было сложно, поэтому я трижды спотыкалась о неясные предметы, в то время старичок с оханьем тянул за тяжелую крышку, которая прикрывала проход в погреб. Вместе с Лисом они открыли её, затем Сомысл зажег от своей свечи две другие и протянул их нам.
Располагайтесь. Местечко, конечно, то ещё, но чем богаты.
Мы ко всему привыкшие. Лис двусмысленно посмотрел на меня, а я смутилась.
Ну да, случалось, запирала его в погребе. Не умер же, чего возмущаться.
Там солома лежит, объяснил дедушка, чтоб помягче спать. Грызуны, правда, надоели. Поможете?
Разумеется.
Я незамедлительно спустилась по хлипкой лестничке. Неприятный запах пробрался в ноздри и осел чужеродным комком в горле. Да, и к таким «удобствам» мы привыкшие. После склепов да болот запах досадная мелочь.
Но чуть приторная
вонь казалась знакомой. Немного отдавала паленой шерстью и гнилью. Не вспомнить
Тонюсенькая свечка неярко светила и скорее чадила, распуская по пустому помещению сероватый дымок. Лис спустился сразу за мной и несколько раз недовольно пофыркал, стараясь свыкнуться с ароматами.
Извините уж, стыдливо бормотал Сомысел. Что есть. Была бы постелька свободная так я б с радостью одолжил.
Нам и здесь нравится, криком уверила его я.
Даже слишком, подтвердил разлегшийся на горе соломы Лис. Спасибо вам.
Не за что, ребятки. Я крышечку прикрою, чтоб запашок-то не распространялся?
Не нужно, попросила я.
И глухой удар грузной дверцы лучше слов сказал о том, что хозяин чхать хотел на согласие гостей.
Свечки погасли в тот же миг. Мы остались во мраке.
Пойдем ловить крыс? безо всякого желания предложила я.
Вот ещё. Как зашуршат так и отловим, сонно отозвался Лис. Или наворожи гадости какой, чтоб они её сожрали да померли.
Лень в книге копаться.
Значит, по ситуации и наворожишь.
Отличный вариант, так и поступим. Я пожелала Лису спокойной ночи тот не ответил, наверное, уснул, поворочалась с боку на бок, потому что под ребра постоянно попадали острые камешки. Солома была несвежая, прогнившая от влаги. К аромату я почти привыкла, но носом старалась не дышать.
Справа что-то зашуршало. Вначале тихо, скромно, но всё громче и раздражающе.
Лис. Я обернулась к предполагаемому месту нахождения спутника.
Друг не ответил. Шорохи нарастали, теперь они доносились сразу с четырех углов. Под кожу закралось некое подобие страха. Я почувствовала, как невдалеке резко вскочил варрен.
Лис! Негодование наполнило меня до краев. Чем ты занимаешься?!
Убиваю крыс, невозмутимо отозвался друг.
А, ну ладно.
Я вновь попыталась предаться сладкому сну.
Нет, не ладно. Тут такое дело.
Какое? До утра подождет? Я посплю и прихлопну этих крыс.
Глазки приоткрой, Славочка.
Небывалая нежность пробрала до костей, поэтому я последовала совету и посмотрела в кромешную темень. Сквозь черноту с разных краев погреба на меня уставилось несколько десятков прищуренных алых огоньков.
Э выдавила я.
Угу, это крысы, Слав, всё с тем же умиротворением уточнил Лис. Размером с отъевшегося пса. Не знаешь случаем, кто они и чем их можно убить? Моего ножа на всех не хватит. А они из своего лаза прут и прут.
Ты почему так спокоен?! Я заорала и подпрыгнула, ударяясь затылком о низкий потолок.
Ко всему привыкший, повторил он свою же фразу.
Огоньки приближались. Шипение, сопение, скрежет усиливались. Я судорожно выискивала в памяти необходимые чары. Ой как не вовремя вспомнился источник неестественного запаха. Вот и пригодилось обучение у ведьмы да увесистые книжки со старыми набросками-рисунками.
На нас надвигалось с десяток нечестивых тварей, помощников болгов.
Итак, взять этих домашних любимцев рискнет не каждый. Быть те могут хоть крысами, хоть котами, хоть коровами; тварями становятся, когда их покусает будущий собрат. Создания раздуваются до невообразимых размеров, начинают гнить заживо и источать вонь разлагающегося тела. И подчиняются они лишь желанию питаться. А потому как при больших объемах едят мало предпочитают вырвать внутренности жертвы, то служат «компаньонами» для иной нежити. Например, для болгов разумных упырей.
Что я помнила про последних? Да ничего, честно говоря. Упырями так же становятся после укуса. А дальше, как ляжет монета. Или станет совершенно неразумным существом, ошивающимся по сельским кладбищам да дремучим лесам. Если же повезет, и разум не покинет обратившегося хозяина, то болг останется вполне человечным. Правда, чтобы не появились признаки гниения, питаться он должен исключительно человеческой плотью. Другого ему и не хочется.