Как ты не понимаешь?! В его глазах появился нездоровый блеск. Это правда!
Я недоверчиво оглядела простую, ограненную кругляшку янтарного цвета размером с медянку. На драгоценность не тянет, но как чародейский амулет штука полезная. Но подчеркиваю, не всесильная. Да только варрен свято верил своим словам, едва не трясся от болезненной страсти. Как бы он меня чем-нибудь не шибанул прямо сейчас.
Глупости.
Я чувствую, Слава, Лис облизал пересохшие губы, пойми это. Он нужен для спасения Галаэйи. Моя обязанность принести его! Я гнался за ним четыре года. Варрен обхватил виски и начал раскачиваться взад-вперед. Как-то мельком услышал, что он может находиться в одном из княжеств Рустии. Подумал: раз в княжестве значит, у князей. Но его нигде не было. Ни у них, ни у приближенного к ним окружения. А после меня поймали. Я сбежал И ты Боги! Они послали мне тебя. Я уверен!
Что случится, если его принести? опомнился Всемил.
Не знаю, Лис потупился. Но он поможет.
А ты не мог попросить? Сказать: «Милая Радослава, не подаришь ли ты мне, убогому, камень»? Нет же, зачем, так скучно! Разыграть спектакль другое дело!
Во мне речь Лиса не вызвала сочувствия или уважения. Сплошное уязвление и неприязнь.
Если бы ты оказалась связана с камнем, он мог воспротивиться и не подчиниться мне. Пусть и ценой твоих сил, но я собирался порвать вашу связь. Ещё тогда, в Капитске, когда пришел к тебе ночью
Ах ты!
Я подлетела к варрену и отвесила ему звонкую пощечину. Из распухшего после драки с Всемилом носа вновь потекла кровь. Лис машинально стер её рукавом.
Получается, ты наткнулся на симпатичный камешек и решил укокошить его владельца?! А если бы он оказался безделицей?
Было бы обидно. Я почти замахнулась для второго удара, но Лиса вовремя перехватил запястье. Послушай, так было лишь сначала. Да, я хотел убить тебя, приготовил оружие. Но потом та ночь Она всё изменила.
Какая ночь? не вовремя напрягся Всемил.
Слава, Лис, словно не услышав князя, дотронулся до моих пальцев, тогда я забыл обо всём. К бесам камень, спасение, плодородие. Ты изменила меня.
У князя щеки покрылись пунцовыми пятнами. Он едва не вцепился в Лиса, но остановился в двух шагах от нас и скрестил руки под грудью, вздергивая подбородок.
Откуда ты разузнал, как сделать смоляной отвар? по слогам процедила я.
Неважно, честно. Слава, услышь меня! Я не причиню тебе вреда. Плевать, откуда браслет, зачем он, какая между вами связь. Я безвреден. Клянусь всем, что имею.
«То есть, ничем», безрадостно подумалось мне. Перспектива дальнейших совместных подвигов с каждым словом сильнее затягивалась тучами.
Хорошо, грустно заключила я, с одним предателем временно разобрались. Теперь насчет случившегося. Эй, князь, посмотри сюда.
Всемил картинно отвернулся.
Как скажешь, я и со спиной пообщаюсь. Итак, что это было? Чернокнижье.
Реакция оказалась предсказуемой. Неестественно выпрямившийся князь развернулся обратно. Его брови взлетели ко лбу.
Но Всемил лепетал, словно младенец. Она ж кровь Ты не ведьма А книжка?
Так, начнем по порядку. Да, сила передается обрядами от одной чернокнижницы к другой. Да, она творится на крови, как своей, так и чужой. И книжки ей не нужны, да и зазубренные фразы тоже. И Да, Всемил, я ведьма.
Признание далось легко. Я долго прятала его в себе, боялась, закапывала вглубь, но оно рвалось наружу. С каждой неумелой ворожбой, с очередным шрамом от пореза. Темнота жгла душу, прося о свободе. И она её получила. Когда-нибудь я обуздаю саму себя, пока же я ведьма.
А обучение у известных чародеев? непонимающе моргал князь, делая мелкие шажки назад. Ты соврала? Но прислали-то тебя из столицы, я лично читал бумаги.
Просто ваш Капитск такое захолустье, что туда отправили первую попавшуюся кандидатуру, настрочив в рекомендательном письме бес знает что. Мне требовалась
работа, дом. Прости.
Всемил скривился от отвращения. Он схватил сумку с вещами и торопливо пошел к раскинувшим пушистые лапы елям.
Ты куда? удивленно.
Подальше от тебя. Не приближайся ко мне, ведьма. И Всемил скрылся за деревьями.
Лис хотел что-то добавить, но я уже подхватила книгу, кота и побежала следом за ушедшим князем.
Оставшиеся сутки мы втроем объяснялись исключительно жестами; чаще неприличными. Хрупкий мир рухнул. Любая правда слаще лжи? Ну-ну.
В-пятнадцатых, не верьте её оправданиям
Конечно, любой вполне мог уйти. Но при всех смертельных обидах мы держались вместе: ждали отстающего и готовили пищу на троих.
Я четырежды извинялась перед Всемилом надо же, заставил чувствовать себя виноватой, но тот не реагировал.
Лис мельтешил, будто побитый пес подле хозяина: он таскал сумки, собирал грибы, разыскивал поляны для отдыха и наполнял фляжки до краев в найденных им же ручейках. И преданно заглядывал в глаза. Чхать я хотела на его преданность!
А дорожка расширялась, обретала черты мощенной, перестала вилять чудными зигзагами. Недавно отшлифованные указатели показывали, сколько верст осталось до столицы. Число пугало, но я понимала, что прошли мы в разы больше, и поэтому пыталась забыть о плохом.