Левант представляет собой очень опасное место, друг мой, сказал Ибелин.
Да, монсеньор, теперь я уже понял, что в Святой земле нет молочных рек и кисельных берегов. Нету тут источников меда и молока, как говорится в сказаниях.
Граф кивнул:
Как видите, мессир, большая часть нашего королевства в Святой земле это неприветливая каменистая почва, выжженная солнцем, по сути пустыня, где мало воды, не обещающая хорошие урожаи. Смерть здесь ходит всегда где-то близко, а жизнь людей тяжела и уныла. И я не знаю, кому у нас хуже живется, простым крестьянам или воинам, вроде нас, которые пытаются защищать слабых, постоянно рискуя и погибая в боях. Я не говорю уже о том, сколько калек нам приносит война. Достаточно сейчас взглянуть вокруг на это поле битвы, чтобы понять это. Но, почти каждый мужчина в этой стране умеет держать оружие и готов к обороне. И мы считаем себя счастливыми, если мир устанавливается больше, чем на год. Тогда постепенно припасы начинают пополняться. Но, потом все опять повторяется. Приходят новые армии сарацин и уничтожают все вокруг. Или же мы сами устраиваем свары между собой и разоряем земли друг друга, что еще обиднее. И это вместо того, чтобы объединять силы перед лицом неприятеля. Но, на этот раз мы, все же, сумели забыть распри, и вот результат: победа!
Глава 6
После боя оба отряда тамплиеров объединились и тщательно прочесывали долину, раскинувшуюся перед Тарбуроном сразу за сарацинским осадным лагерем, куда крестоносцы согнали половину пленных врагов. В глубине долины вполне могли скрываться уцелевшие в бою и не попавшие в плен враги. Впрочем, особенно прятаться им было и негде. Все в этой долине, где раньше находилось немецкое поселение, было давно разрушено.
От немецкой деревни, называвшейся Генц, остались лишь почерневшие остовы домов, амбаров и других хозяйственных построек, пережившие пожар, устроенный неприятелем. Оливковые рощи сарацины тоже частично сожгли, а оставшиеся деревья вырубили. Они специально применяли тактику выжженной земли, чтобы христиане, если даже и отобьют эту землю обратно, еще долго не могли бы восстановить хозяйства,
основной доход которых давали масличные рощи. А ведь для того, чтобы вырастить даже одно масличное дерево до состояния плодоношения, нужно десять, а то и больше спокойных лет, в зависимости от сорта и местных условий.
Внутри сожженных домов лежали покойники, теперь уже почти скелеты с редкими высохшими лохмотьями кожи на белых костях. Трупы принадлежали не только мужчинам, а и женщинам, и даже детям. Сарацины не удосужились похоронить местных жителей, лишь снесли мертвецов внутрь остатков их же домов, да и то не всех. Некоторые все еще лежали среди уродливых пней, оставшихся от масличных деревьев. Глядя вокруг, Григорий вспомнил оживших мертвецов, с которыми ему не так давно пришлось столкнуться возле часовни, и это воспоминание сразу натолкнуло его на мысль, что тот некромант, о котором говорил монах Иннокентий, вполне мог скрываться среди пленных, или же прятаться где-то поблизости.
Если бы из этих несчастных кто-то остался жив, то они рассказали нам, кто сделал с ними такое. И мы бы покарали преступников. Вот только мертвые говорить не могут, проговорил Рене Дюрфор, который ехал впереди отряда рядом с Грегором Рокбюрном.
Все известно. Осталась же свидетельница, выжила та маленькая девочка, Адельгейда, которую я отвез в монастырь на горе Кармель. Она по дороге и рассказала мне все. Это страшная история. И не только мне рассказала, например, граф Ибелин тоже слышал рассказ Адельгейды. И, наверное, потому он сразу проникся мыслью постараться помочь Тарбурону, сказал Рокбюрн.
И кто же этот страшный нелюдь, отдавший приказ убивать всех подряд? спросил Рене.
Его звали Вальтер Геринг, поведал Григорий.
Неужели тевтонец? Как же он мог сотворить такое с собственными соплеменниками? удивился Дюрфор.
Немецкий перебежчик из тевтонского ордена, принявший ислам. Бейбарс дал ему имя Селим Аль-Даби и пожаловал хорошую должность, что-то вроде командора всей Галилеи. Этот Вальтер-Селим возглавляет то войско султана, которое разместилось в Тибериаде, пояснил Родимцев.
Но, зачем же он проявил такую жестокость? недоумевал Дюрфор.
Я думаю, что он выслуживается перед султаном таким ужасным образом. Что же еще? Хочет показать, как ненавидит всех христиан, раз демонстративно убивает собственных соплеменников от мала до велика, высказал свое мнение Григорий. Потом добавил:
Посол тевтонского ордена, Вильгельм фон Гетцендорф, который остановился в этой деревне, узнал перебежчика и попытался отговорить его от нападения на мирную деревню, но тщетно. Вальтер Геринг приказал атаковать, а потом распял старика. Среди немцев много очень жестоких людей.
Не одни они такие. Постоянная война делает многих людей хищниками, возразил Рене.
Они замолчали. Вокруг деревни само пространство казалось мертвым. Находиться в этом месте не хотелось. Даже сарацины чувствовали невидимую среди ясного дня тьму, незримо присутствующую в долине. И ни одной живой души не пряталось там. Даже вороны там не летали, по-видимому, они уже склевали с убитых все то, что казалось птицам вкусным. Во всех остальных деревенских домах тоже оказались мертвецы. Их вид и запах действовали угнетающе.