За эти года родилось прямо в бункере семьдесят детей. У многих проблемы со здоровьем. Кожа, глаза, сердце, лёгкие, кости всё подряд, и большинство никак не вылечить. Тут мало что осталось из медикаментов, помимо самых простых: бинтов, средств дезинфекции и некоторых сложных на прочтение.
Тоня не унималась по поводу Кишки, оставленного некормленым и скучающим. Ладно девочки, но как комок шерсти выживает в таком радиационном фоне совершенно не ясно. Всё же, выпросив у Каменёва разрешение, девчонки пошли бедного кота отыскивать, наткнувшись по пути на тех самых двух мужчин, которых встретили в самом начале.
Лёха, ты смотри, снова на перерыве пересеклись.
Здравствуйте, отвечала Тоня.
Говорил другой: Привет-привет. Слушайте, вас же вот только недавно увели оттуда, что вы там забыли?
А мы!..
Цыц! Оля одёрнула сестру.
Ага, скрываете что-то? мужик, что первым их сейчас заметил, по странному улыбнулся и стал приближаться к Оле.
В этот момент их догнала Лена, держа в руке какой-то пакет.
Ах ты, гад, а!
Елена Сергеевна?!
А ну, пошёл отсюда, ты насос починил или нет?
Так перерыв же
Я Демидову про твои увлечения всё расскажу, ещё и по морде надаю, вон отсюда я сказала!
Елена Сергеевна, что же вы
Извращенец, ни стыда, ни совести.
Да как вы можете так
Я возьму сейчас вот именно этот ключ и так тебя по хребту ударю, тебя в медпункте не узнают. Вон отсюда!
Да я ни о чём плохом, как вам не стыдно!
Вон!
Мужчина этот поспешно удалился, будучи, мягко сказать, крайне опечаленным. Второй смотрел в его сторону, но уже не мог сдержать смех.
Да-а. Елена Сергеевна, вы же знаете, что я бы его остановил, чего же вы так?
Устала от него, Алексей. Четыре недели три жалобы! От разных девушек! Весеннее обострение, что ли? Были бы у него мозги такие же золотые, как руки, а он вот чем занимается.
Он бы и прикоснуться не смел, не вам ли знать.
Да какая разница? Нельзя добропорядочному гражданину даже шутить так, тем более с детьми. Ох, девочки, я вот что забыла вам передать. Это для Другу вашему дайте две, чтобы мы его впустить могли. Простите за ситуацию, некоторые совсем обнаглели.
Ничего страшного. Но что это? спрашивала Оля.
От болезни. Ему сначала тяжело будет, но уже минут через десять оклемается.
Понятно.
Алексей встроился в беседу: Так, а вы кто такие-то?
Лена: Ты же не обедал? Иди поешь, я потом тебе сама всё объясню. Ступайте, дорогие, мы вас ждём.
А снаряга где?
Там! И вообще, не твоего ума дела. Смена закончилась? Вот и флаг тебе в руки на обед.
Тоню только позабавила эта ситуация, не очень она понимала, что это за мужик и с какими намерениями хотел к Оле пристать.
Снова небо. Каждый раз как в первый. Кто же знает, выходя тогда из катакомб института в Челябинске, увидели бы девочки небо уже тут, в Москве? Небо единое, а чувства от него всегда разные. Ещё, судя по грозной тёмной туче, с запада идущей, скоро будет дождь. Тоня заглянула в рубку, где лежал шерстяной комок, что даже ухом не повёл. Пузико его надуется чуть при вдохе, он растопырит пушистую шерсть и выдохнет. «Наверное, хорошо быть котом, лежать так, не волноваться ни о чём, и все тебя любят, почти все» сказал Тоня, когда подняла Кишку на руки и уже хотела вылезти с ним.
Постой, дай я 57й откачу отсюда, под навес какой-нибудь.
Старые добрые рычаги. Холодные, тугие, грязные и в масле. Теперь их неказистость ощущалась иначе. Проделанный путь делал каждую мельчайшую манипуляцию с ними весомее и значимее. Но с тем же на душе кошки скребли. Никакой краткосрочной, а может, и не краткосрочной цели
теперь нет. Жить? Ясное дело, что жить: дышать полной грудью, радоваться мелочам, кушать, смеяться, любоваться чем-то и создавать новые впечатления. А нечто большее? Остаётся только вернуться к Мише. А быть может, лучше решать проблемы по мере их поступления?
Тоня схватила кота под лапки и приподняла, Оля взяла две жёлтые таблеточки из пакета и попыталась раскрыть пушистому челюсти. Сопротивляется, не хочет глотать. Привередливый. Брыкается и лапами задними отбивается, ещё и царапается. Не объяснишь же, что ему болезнь ничего не делает, а сам он разносчик опасный. Сквозь боль и слёзы, вышло заставить его таблетки эти проглотить. Он же решил обидеться, как непослушный ребёнок, которого что-то делать заставили. Исподлобья глазёнышами своими наблюдает за хозяйками и хвостом машет. Посидел так минут десять, а потом сам на ручки попросился.
Снова стальные створки. Юрьевич на вахте вновь возмущался, но как-то по-доброму.
Снова документы заполнять Чего вам всё не сидится? Ещё и мусор всякий таскаете с собой.
А это не мусор! возмутилась Тоня, Это кот!
Тощее пузо, ушки на макушке, чуть согнутые свисающие задние лапы, а передние вперёд вытянуты.
Самый настоящий, живой и сильный!
Сильный, вижу. Как бы он у нас всю живность не пожрал с голодухи.
Вновь сладковатый дымок, карантинная, снова коридоры, запертые двери. Вот только стало тут гораздо тише. Эхо. И откуда тут эти рисунки мелком и карандашами?
Любуетесь? Каменёв стоял в конце коридора.