Теперь и Оля растрогалась, когда нахлынули воспоминания из детства, жития пионером. Зорька, поднятие флага, гимн, взвевающиеся костры, песчаный пляж, эстафеты и другие спортивные мероприятия, в которых Оля редко, но принимала участие. Рыбалка даже, уха. Походы. Тоже хочется вспомнить что-то из этого, попробовать снова, ощутить те эмоции и чувства. А остаётся из воспоминаний лишь костёр. Большой можно сделать, огромный даже. Чтобы полыхал, как невесть что! Чтобы с другого конца реки как звезда светил! Хотелось отдохнуть, послушать в живую треск дров, а не как обычно, когда ложишься спать.
Оля достала тот самый топор. Взяла точильный камень и принялась точить. Тоня
в это время читала энциклопедию, страниц пятьдесят от силы осталось. Читала она хорошо и вслух, чётко и ясно. Оля любила её слушать, в то время как работает. Так просто, легко и помогает избавить голову от навязчивых мыслей. Успокаивает.
Целью молодого лесоруба стала полумёртвая ёлочка. Раз удар! Два удар! Три удар! Кажется, будь у ёлки возможность защититься, она бы ей и не воспользовалась вовсе, такой опустошённой и одинокой она выглядела. Только трясётся вся, и сухие иголки опадают. Даже дятел затих, наблюдая за сценой убийства, а может, милосердия. Последний удар, и с треском, обломав половину веток, бедолага упала.
Оля принялась рубить её на несколько брёвешек, что было проще. Раз бревно, а вот второе и даже третье. Ловким движением поставив одно на плоский камень, дровосек принялся нарубать поленья-четвертинки. Много вышло двадцать штук. Сухая бумага, шишки, и вот появился тихий огонёк. Подсохшие веточки, валежник и вот вырос он в три раза. Сухое полено, и третье, и пятое и вот уже горел костёр, хорошо горел и дым ввысь уходил. Отчего-то ветра сейчас совсем не было, что отлично: не нужно было каждые десять минут пересаживаться от назойливого дыма, который всегда норовит попасть прямо в глаза и нос.
Девчонки сидели, прижав коленки к груди и обхватив их руками, просто глядели на огонь, пока всё вокруг укутывалось в ночную пижаму. Тепло. Темно. Тихо. Вот разве что стрекозы не хватает, которая бы на кончик удочки села, но со стрекозой и комары проснутся, а их вот вообще не хочется.
И снова внимание приковывает небо.
Оль, почему мы раньше так не сидели, а? В обсерватории той разок, но то не то.
Не знаю. Холодно было, голодно, а сейчас и сытно, и не так морозит, Оля потянулась, вытянув руки высоко-высоко и чуть ёрзая затёкшей от долгих поездок шеей.
Оля, а, Оля, Тоня тоже потянулась.
Чего?
А в чём смысл жизни? спросила Тоня совершенно без затеи.
Ха-ха, ну Вопросы у тебя, конечно. Не знаю я и знать, говоря честно, не очень-то хочу.
Почему?
Почему А зачем его знать? Откуда такой интерес вообще, почему спрашиваешь?
Ты вот всегда задумчивая такая, дядя Миша такой же был, и дедушка, тоже растерянный совсем. Меня всегда люди окружали. Не такие. Не задумчивые. Не просто же так! Не знаете, наверное, чего-то или рассказать боитесь.
Не знаю, правда. Каждый сам что-то своё находит, тем и отличаемся мы от зверей, рыб и птиц. У них что-то природой задумано, а мы решили, что сами можем цели ставить, которые для нас недостижимы. И вот мы их вместе стараемся достичь или по отдельности, а мир лучше становился. Наверное, главное, чтобы твой смысл не портил жизнь другим. Люди так и пытались сделать мир лучше, каждый день работая и напоминая себе, что есть хорошо и правильно, а что плохо. Что все равны, все вместе. Помогать должны друг другу в начинаниях, нести за себя и друг за друга ответственность. Разные у нас смыслы, а кто-то вообще без них живёт, так, по привычке, алкоголики как раз. Ну вот разве без смысла запустили бы мы спутник в космос? Да даже самолёт какой-нибудь? Не знаю я, Тоня, не знаю в чём точный смысл всего этого, но знаю в чём мой, Оля взглянула на Тоню и умилилась.
В чём?
Эх, Тоня. Дурёха ты. Прямо сейчас о тебя заботиться, что ещё? Не ты же рычаги вертишь и винтовку носишь, Оля взъерошила подруге волосы на макушке.
Эй, ну чего ты делаешь! И я теперь, вообще-то, за себя постоять могу, и ничего я не дурёха!
Всё то ты умеешь. Не забивай себе голову всякой чушью, само потом придёт. Ну, иди сюда.
Темно. Тепло. Тихо. Такая маленькая. Какой же дурой я была всю свою жизнь.
А сердце так и бьётся. Боится чего-то.
Кишка сидел в метрах двух от костра, просто наблюдая за девчонками. Он изредка переминался с лапы на лапу и вдруг уставился на полумесяц. Зрачки его большие и округлые отражали сотни огоньков, и он просто так смотрел и смотрел. А потом встал и ушёл. Странный кот, то ли глупый совсем, то ли умный больно. А костёр понемногу затухал.
Ночь, даже дятел замолчал. Кровати очень мягкие, почти перины. Может постояльцы те и вовсе месяц тот проспали как медведи в спячке, только летом и с перерывами на обед. Лежали девочки по отдельности, только Кишка всё не ложился. Сидел на подоконнике и смотрел в ночную звёздную гладь. Беленькие свечечки манили мысли, хотя какие у кота мысли, что ему воображать? Сидел и почти не двинется, лишь иногда лапу к морде поднесёт, лизнёт, проведёт себе по макушке и дальше смотрит.