Неужто, помер наконец-то? он взглянул на Олю.
А-а?
Угу, проверяете меня? Ну же, проходите-проходите.
Троица стояла так в коридоре где-то минуту, смотря друг на друга.
Здравствуйте, сказала Тоня с толикой вопроса.
Здравствуй, внученька, с прищуром и доброй улыбкой он взглянул ей в глаза.
Ой, она чуть испугалась и зашла за Олю.
НдамЗдравствуйте, дедушка. Мы тут в метель попали, если бы не вы и спасительный маячок в окне, так бы и замёрзли.
Забавно
А?
Правда, чего же я, пройдёмте на кухню!
Стоило ему развернуться, как тут же он ударился пальцем ноги о тумбочку, со стационарным телефоном на ней. Мужчина чуть скрючился и разозлился.
Да сколько же можно.
Обронил ещё пару слов в сторону надоедливой мебели. Постоял ещё секунд пять в нелепой позе, потирая место ушиба, и повернулся на девчонок.
Живой. Вы мои родные! дедушка разогнулся, а в глазах его появилось то ли удивление, то ли странного рода помешательство.
Тоня всё стояла позади Оли и вопросительно глядела на старика: С вами всё хорошо?
Со мной? Всё прекрасно! Отлично! Откуда же вы такие? Дорогие мои, откуда? И чего стоите? Разувайтесь, сейчас, сейчас всё сделаю.
Вдруг он схватился за голову и уселся на эту самую тумбочку, сбив телефон. Агрегат с треском грохнулся на пол.
Что же такое
Дедуля закашлялся, его рука покрылась мокротой с кровью.
Оля опасалась приближаться нему, мало ли какая болячка.
Он изобразил успокаивающий жест чистой рукой: Нет, нет. Всё в порядке, это так, старческое.
Из ниоткуда материализовалась тряпка, которой он вытер лицо и руки, после чего приподнялся и наконец пошёл на кухню. Там мерцала лампочка, висящая под потолком на одних лишь проводах.
Ну же, ну же, пойдёмте знакомиться, идёмте. Сейчас я всё приготовлю. Умывайтесь.
Оля в смятении направилась в ванну, деваться некуда. Может, с головой у старика что-то и не в порядке, но злым он точно не был. На кухне что-то забренчало. А вот и цыкающий звук, который бывает, когда включаешь духовку. Девочки
мыли руки старым хозяйственным мылом. Под раковиной в шкафу стояла наполовину пустая коробка с точно таким же. Аромат не из самых приятных, но затхлый и вонючий от выхлопных газов воздух гораздо хуже. Больше интересовало наличие водоснабжения и газа в таких условиях.
С кухни повеяло резким и приятным запахом, что вызвал у девочек новые вопросы.
Это грибы? С картошкой? Откуда?
Комнатка очень компактная, два на три метра, может, чуть больше. В углу стоял выключенный холодильник, обделённый вниманием. В духовке жарились те самые грибы с картошкой, а на конфорке кипятилась вода в чайнике. Вздувшийся в некоторых местах деревянный стол, за неимением скатерти на нём, кухонный шкаф под манер дубовой облицовки и четыре стула. Советским квартирам очень не хватало хотя бы маленькой, но обеденной. Это, конечно, излишество, есть гостиная, но ради удобства людей могли бы и потратиться в министерствах.
Открытая шкатулка на столе приманила взгляд. Однако стоило обратить внимание, как старик захлопнул её и убрал в шкаф, после чего грубым движением отодвинул стул и уселся. Тяжёлая отдышка наполнила комнату. Дедушка выглядел совсем слабым.
Присаживайтесь. Я Николай, сказал он, вытирая пот со лба.
Девчонки смутились, всё это казалось немного бредово, но предложение приняли.
Я Оля, она Тоня. Приятно познакомиться.
Оля и Тоня, значит. Вы же ещё совсем дети, а с винтовкой. Неужто где-то ещё война идёт? Николай тяжело дышал, смотрел в потолок.
Не знаем. Мы в Москву едем, сказала Тоня, будто хвастаясь.
В Москву? Хе-хе, да, в Москву Давно вы так?
Полгода, наверное, Оля сняла бушлат, повесив на свободный стул.
С лета получается. И всё-таки зря ты в форме ходишь, как бы чего не случилось.
Чайник принялся издавать противный писк.
Внучка, посмотри пожалуйста вон в том ящике сахар, а то тяжело мне.
Тоня глянула на подругу. Очевидно, что Оля тут выше всех (дедушка на старости лет совсем низенький был). Николай нервно стащил с плиты свистящий чайник, руки сильно тряслись, вытащил к столу серебряные узорчатые ложки годов так двадцатых и толстенные чайные пакетики. Иные, что ранее уже заваривались, лежали на блюдечке, а эти новые. Оля же достала с верхней полки железную красную банку в белый горошек, в ней, к удивлению, было много сахара, что совсем не отсырел за столько времени. Душистый чай. Вот только картошке готовиться ещё долго, а аппетит уже разыгрался.
Чайный сервиз забренчал оркестром, особенно сильно ложка, что у Николая, будто первая скрипка. Есть что-то успокаивающее в этом. Бабушка всегда Оле говорила: «Вёсельце убери, в глаз себе ткнёшь». Только вот без такого весла совсем не то было. Всё равно, что винтовка без патронов или велосипед без руля.
Вы откуда?
С Челябинска.
Ага, вы, кстати, второй, кого мы встречаем! вмешалась в разговор Тоня.
ДаЯ уже давно никого не видел, Николай мельком взглянул на шкаф, в который и убрал шкатулку.
Дедушка, а что вы там храните?
Что?! Где? А, там-то? Ничего полезного старческий хлам. Вам в Москву-то зачем? Путь не близкий, ещё и зимой.