что ты в него веришь. Но это разве не самообманом? Нас же учили, что самое главное быть материалистами, а мечта о прекрасном коммунистическом будущем не самообман? Не должна быть, она же строится на научном подходе, а я учила экономику. Разве экономика это самообман? Но наука же не облегает горечь утраты. Чего же утешительного в факте, что от человека остался мешок с костями? А может, и его не осталось. Идеи, выведенные из простых истин: товарищество, братство, равенство несомненно важны и нужны, но какой от них толк для того, кто остался один? Человек же живёт в обществе, и как сами классики говорили, не может жить вне его. А если общества нет в принципе, что останется? Либо страдай и пробуй принять произошедшее, либо обманывай сам себя? Всегда есть выбор должен быть. Думать противоположностями очень вредно!
Вслед за церковью вспомнилось и письмо. Письмо, начинённое историей, что корёжится теперь, кривится во все стороны, да так, что въедается меж извилин, как червяк. Даже тошно становится.
Что же такое?
Олю и саму стало подташнивать, но не от трупа. Давление повысилось, виски запульсировали. Ноги чуть обмякли. Подавив плач и рвотный позыв, она взглянула на пистолет. Выдохнув и взяв первую попавшуюся на глаза тряпочку, попыталась выхватить его. Раз попытка, два попытка, и всё мимо. Рука сама одёргивается после малейшего приближения к гниющему телу. Липкое, склизкое, воняет. Наконец взяв волю в кулак, Оля решительно схватила ТТ и быстрым движением отряхнула его, протёрла рукоять и убрала находку в карман. Захлопнула дверь, оставив несчастную душу наедине с собой. Ничего больше она осматривать не желала, после произошедшего уж точно.
Магазин потрёпанный, а пружина совершенно не сжимается. Максимум один патрон можно было бы вставить. Последний в жизни. Оля зажмурила глаза и потрясла головой в попытках выкинуть противную картину из головы.
Тоня! Ты где?
Тут я! послышался недовольный голос из спальной комнаты.
По полу были раскиданы какие-то провода и прочий хлам, который, однако, мог и пригодиться.
Опять хаос устраиваешь?
Ничего полезного, пойдём на балконе посмотрим.
Совсем ничего? А на полу, что лежит? Оля подняла аккумуляторные крокодильчики.
Прищепки какие-то.
Прищепки! Это клеммы, крепления для проводов разных. Если получится, сможем и этот фильмоскоп запитать. Только вот, если напрямую подключить, то мы просто аккумулятор сожжём.
В танке?
В приборе.
Что нужно для конвертации большего в меньшее, а меньшего в большее? Трансформатор. А где его найти? Не в будку же трансформаторную лезть, да и там техника совсем не подходит. Самим сделать? Я, конечно, физику не прогуливала и на математике не спала, но Пойти проветриться, что ли?
***
Оля вышла на улицу, предупредив заранее Тоню, пока та игралась с найденной динамомашиной и лампочкой.
Точной даты никто уже не знал, но чувство надвигающегося Нового Года витало в воздухе. Может, уставшее от всего происходящего сознание просто хотело праздника? Маленького праздника, маленького подарка близкому человеку, просто чтобы не терять человечности в таком бесчеловечном в самом прямом смысле слов мире. Но как? Хотя бы не день, час, минуту, мгновение забыть обо всём вокруг, отвлечься, вспомнить ту чудесную атмосферу перед биением курантов. Туманную и расплывчатую, давно забытую и потерянную во времени, но такую тёплую и мягкую, как объятия.
Салаты, жареная картошка с мясом, по бутерброду красной икры на каждого и мандаринке. Большой раздвижной стол, парочка новых фейерверков и «Голубой огонёк», пускай с уже надоевшими шутками и песнями. Красная звезда. Большая, с острыми концами и блестящая-блестящая на верхушке ёлочки. Дед опять выпьет литр водки и не подавится, а мама с бабушкой будут потом его спать укладывать и успокаивать, когда вновь он вспомнит про битву подо Ржевом и как боялся потерять всё, получив пулю в голову. Как боялся получить её раньше времени, не сумев защитить семью, родной дом, друзей, развевающийся на флагштоке красный флаг, под которым ещё его дед воевал. Но дедушка не хотел забывать все эти страхи. Говорил он и не раз, что тревоги эти давали повод жить и знать, что он прав, что он, встречаясь с ними, был силён и духом, и телом. Но и выпить он всё равно любил, что поделать.
Оля в желании отвлечься полезла в 57-й за щётками, потому что о гигиене никогда нельзя забывать и зубной пасты хватит ещё на долго. Она тогда смекнула, что найти что-то подобное потом будет очень сложно и без стеснения унесла с собой десяток тюбиков. Да только сознание так просто не обманешь, а мысль из головы не выгонишь.
Бред какой-то. Она же маленькая
ещё, куда ей пистолет, ещё и с патронами. Мало ли что. Не убивать же ей. Да и это не игрушка, чтобы просто так размахивать. А вдруг? Даже думать страшно. Мне с винтовкой спокойнее, может, и ей, конечно, будет. Не знаю. Буду её учить и спугнём кого-нибудь или ещё чего хуже, пристрелим случайно. Да и от кого нам защищаться? Не от кого уже, и я всегда с ней. Странно, почему так мало оружия в округе, разве не должно повсюду валяться? Война же, Оля схватилась за голову, Почему я ничего не помню? По! Че! Му! Ничего, совершенно ничего. Пусто, пусто! Не память, а сыр. Гнилой и с дырками!