Смотреть нужно, на кого тявкаешь! невозмутимо произнес Сандлер. Считай, повезло тебе
Тряхнув головой, Кабанов огляделся в поисках говорившего. Заметив немецкого офицера, сидевшего за столом в компании мальчишек, он глухо выругался и сплюнул на
пол кровь, смешанную с осколками выбитых зубов.
Это вы меня так приложили, герр офицер? спросил он Сандлера, отирая ладонью окровавленные губы.
Давай, поднимайся, и тащи сюда свою задницу! миролюбиво произнес немец.
Кабанов, кряхтя поднялся на ноги и подошел к столу.
Ну? недовольно скривив губы, процедил Сандлер. Имя, звание, должность?
Кабанов, неохотно произнес мужик, вытягиваясь перед немцем. Иннокентий. Начальник местного отделения «Hilfspolizei».
Где служил до полиции? Род войск? продолжил допрос Сандлер. В каком звании демобилизовался? По какой причине?
Пехота. Двадцать девятая гренадерская дивизия СС «РОНА»
Это бригада Каминского, что ли?
Так точно! Воевал под командованием бригаденфюрера Каминского в чине лейтенанта. Прошел «Уральскую мясорубку»
Вот это тебя и спасло. Сандлер выразительно щелкнул ногтем по миниатюрной копии нарукавного знака «За Уральскую компанию». Я тоже там побывал. Повторю еще раз, если бы не это обстоятельство, ты бы уже валялся с простреленной башкой.
Виноват, герр офицер! Не разглядел истинного арийца Форма на вас странная, да и по-русски вы говорите как Кабанов помедлил, а затем с опаской произнес: Как русский
Не тушуйся, Кеша, покровительственно произнес Михаэль. Я вырос в Союзе. Русский мой второй язык. Первый, как ты понимаешь deutscher, немецкий. Свободно говорю на обоих. Пацаны, ну-ка перепрыгните за другой столик, мне с этим дяденькой за жизнь поговорить надобно. Присаживайся. После того, как мальчишки освободили столик, предложил Кабанову немец. Рассказывай
О чем? удивленно спросил Иннокентий.
О том, как ты дошел до жизни такой Скотской. Ты же боевой офицер! Ветеран! Орденоносец!
Скотской? неожиданно озлобленно просипел Кабанов. А я и есть скот! Унтерменш! Недочеловек! Одно желание и осталось издохнуть поскорее Будь другом, герр офицер, пристрели, чтобы больше не мучиться!
О, как все запущено! цокнул языком Сандлер. Хозяин! громко крикнул он. Водки нам! И побыстрее!
Словно по мановению волшебной палочки, на столе появилась запотевшая бутыль горилки, две граненые стопки, тарелка с салом, нарезанным тонкими ломтиками, миска с солеными огурчиками и хлеб. Накрыв стол, Тарас неслышно исчез, так же как до этого и появился. Сандлер щедро наполнил стеклянную тару горилкой.
Давай. Он подвинул одну из стопок поближе к полицаю. Одну стопку и хватит! Ты и без того поддатый заявился.
Протрезвел уж после вашего хм приветствия Кабанов прикоснулся ладонью к вспухшему кровоподтеку, сморщился и одернул руку.
Сам виноват! отрубил Сандлер. Давай, подлечись, а после расскажешь, в чем проблема. Будем! Немец выдохнул и одним движением «закинул» внутрь содержимое стопки. Эх, хорошо пошла, зар-р-раза! чисто по-русски «выдохнул» он, и поспешил загасить пожар во рту хрустящим огурцом.
Ну? Рассказывай, чем это тебя так жизнь приложила? Я думал, что тому, кто через «Уральский котел» прошел, и море по колено.
Я тоже думал Тогда
А что изменилось с тех пор?
Тебе не понравится Хотя, плевать! Кабанов выпил свою рюмку даже не поморщившись, как простую воду. Затем отломил от ломтика хлеба маленький кусочек, понюхал его, и отложил в сторону.
Ты закусывай, посоветовал ему Сандлер. А то опять развезет.
Кабанов спорить не стал и проглотил кусочек хлеба, которым до этого занюхал горилку.
Я скажу А после этого можешь пристрелить меня основания будут. Только придется начать издалека.
У-у-у, давай, очень интересно послушать. Сандлер отправил в рот порцию салата и, усердно жуя, уставился на полицая. Мне, в общем-то, спешить некуда. Угощайся, он протянул Иннокентию распечатанную пачку сигарет.
Кабанов вытащил из кармана зажигалку, дал прикурить Сандлеру, после чего прикурил сам.
Отец мой, да и дед, зажиточными были до революции, выпустив в потолок струю сизого дыма, начал рассказывать Кабанов.
Кулаки, значит, кивнув, затянулся Михаэль.
Угу, согласился полицай, так нас рвань кабацкая, голозадая прозвала. Не кулаки мы, а настоящие хозяева землицы русской Были Так-то Хлебушек сеяли, растили, всю Рассею им кормили. А как только голытьба власть ухватила враз всего нажитого непосильным трудом и лишили!
Знакомая песня, вновь кивнул немец, наполняя повторно стопки горилкой.
Угу, хватает нашего брата Батяньку мово когда раскулачили, я еще совсем сопляком был С мамкой остался, да с
бабкой старой. А батька в леса убег. Долго его краснопупые споймать не могли: много он им крови пустил. Я все с ним порывался, да не брал батька с собой Наказал значит: перед властью сермяжной от него, отца родного, откреститься Мол, не в ответе сын за отца Так и сделал. Но еще пуще прежнего завещал батька мой, что если пошатнется ненавистный режим посильней толкнуть, чтобы рухнул Как только война началась, призвали меня в РККА Воюй, мол, гражданин за счастье свое Да просчитались: при первой же возможности я к немцам перебег. Вместе с вашими глотки коммунякам у Каминского с удовольствием рвал, разве что не зубами. Думал, рассчитаюсь с ними за все хорошее За все обиды семейства моего. После «Уральского котла» комиссовали меня по ранению из регулярных частей. Но я рапорт подал, чтобы меня в тыловую антипартизанскую зондеркоманду перевели. Уважили, значит Три года я по лесам еврейских комиссаров гонял