Как раз это я и имел ввиду.
Слушай, а кто у тебя загремел в больничку с сотрясением мозга?
Курсант Путилов, ответил Сандлер.
Путилофф? Опять этот говнюк? Как умудрился?
Да это я его
Учил уму разуму? подмигнул Михаэлю Роберт.
Не совсем, возразил Сандлер. Прививал курсантам боевой дух.
Ну-ка, ну-ка, заинтересованно протянул старший мастер-наставник, поделись опытом.
Понимаешь, Роберт, мы уже частично касались с тобой этого вопроса Мы должны вырастить в нашей школе настоящих бойцов из того сброда, что нам сюда привезли. Скажу честно, как на духу, я не вижу в своем взводе иных бойцов, кроме Путилова. Слишком уж их запугали в своих интернатах. Мы здесь сейчас имеем в наличии лишь трусливую амфорную массу, из которой должны вылепить Ну, ты сам знаешь, что мы должны.
Ага, сделать из говна конфетку, согласился Франц.
А это, ты сам понимаешь, Роберт, гиблое дело! Мы
можем научить их пользоваться оружием, мы можем довести их физическую форму до нужной кондиции, но ведь это, на мой взгляд, не самое главное! Главное преданность рейху и боевой дух!
Тут ты прав, не стал спорить Франц, какой смысл в боевом подразделении, бойцы которого в самый ответственный момент побросают оружие или, не дай Бог, повернут его в нашу сторону?
Вот-вот, именно об этом я и веду речь. А вырастить из наших подопечных настоящих псов, очень сложная задача. У нас в школе собрали отставных венных, комиссованных по ранению Никто из них не знает, как работать с детьми Пусть даже и с детьми унтерменшей суть от этого не меняется! Метод кнута и палочной дисциплины, который насаждают здесь большинство наставников, может не сработать
Ну, ты прям как Макаренко, Михаэль! усмехнулся Франц. Хотя Не понимаю, я, зачем ты тогда Путилоффа на больничную койку отправил?
Я же говорил, вышло так. Сам спровоцировал. Но явно недооценил я парня. А с ним явно кто-то раньше работал Я думаю, что он на этот прием не только меня поймал. Если бы не случайность, этот сопляк мне кровь бы пустил. Мог и нос сломать Это в лучшем случае!
Серьезно? А в худшем?
А в худшем я бы сейчас на больничке лежал и надеялся бы, что доктор Буг меня спьяну не залечит. Такие дела, Роберт.
Да, озадачил ты меня, Михаэль.
Да я и сам озадачился. Но если поправиться Путилов, быть ему моим заместителем. Однозначно!
Ну, смотри, Михаэль, решать тебе. Я мешать не собираюсь. Мне просто интересно, что у тебя, в конечном счете, получится.
И на этом спасибо, произнес Сандлер.
Ладно, я отнесу твой рапорт Нойману. Если потребуются дополнительные пояснения, он тебя вызовет. Хайль!
Хайль Гитлер!
После ухода старшего мастера-наставника Михаэль убрал ручку в ящик стола и покинул класс.
Анхельм! зычно крикнул начальник школы.
Да, герр оберстлёйтнант! В кабинет Ноймана заглянул молодой женоподобный гаупнтманн, состоящий при штабе школы за секретаря-адъютанта.
При виде слащавого личика адъютанта, Нойман мысленно сплюнул этого напомаженного молодчика, с откровенными замашками Schwul (гей), начальнику школы навязали в украинской рейхсканцелярии. Видимо, нравился он кому-то из высокого местного начальства: и по службе его успешно продвигали (лет-то всего ничего, а уже гаптманн!), и на теплое место пристроили, подальше от линии фронта. Будь его, Ноймана воля, уж он бы его, да и всех остальных таких же, с наманикюренными ногтями и причесочками-каре,
в самое пекло, где кровища, пот гной и дерьмо А еще лучше, в топку, за компанию с евреями, цыганами и прочим отрепьем, чтобы не портил кристально-чистый арийский генофонд Кулаки старого вояки непроизвольно сжались, так, что суставы хрустнули.
Герр оберстлёйтнаннт испуганно проблеял адъютант, взглянув в перекосившееся лицо непосредственного начальника. Господин Нойман Он попятился, но, натолкнувшись спиной на край приоткрытой двери, вздрогнул и замер.
Еще раз увижу стриженным не по уставу сам обстригу! заревел Нойман. Нет! Обрею! Личным Золингеном! Понял?!
По-по-понял
Исполняй! Через час проверю! Стоять! притормозил Нойман перепуганного адъютанта, готового задать стрекача. Ты говорил, что прибыл новый учитель?
Я-я-я, натюрлих
Давай его ко мне, распорядился оберстлёйтнант. Дело позже занесешь. Свободен.
Анхельм метнулся из кабинета, только каблуки дробно стукнули по старому рассохшемуся паркету. Через минуту в кабинет начальника школы зашел мужчина лет сорока-сорока пяти в слегка помятом и запыленном цивильном костюме. Поглядев на Ноймана сквозь толстые линзы круглых очков, незнакомец потер заросшей недельной щетиной подбородок и спросил, бросив цепкий взгляд на погоны:
Разрешите войти, герр оберстлёйтнант?
Заходи, кивнул Бургарт. Садись. Он указал на стул.
Посетитель прошел, четко впечатывая каблуки ботинок в пол.
Служил? ради проформы спросил Нойман, хотя по походке незнакомца это и так было ясно.
Так точно, господин оберстлёйтнант! вытянувшись во фрунт, по-военному четко ответил посетитель.
Унтерофицером? уточнил Бургарт, мысленно прикинув чин нового учителя. В этом вопросе Нойман чувствовал себя как рыба в воде как-никак сам начинал с низов.