Взгляд кислой колючки, так окрестила я этого всем недовольного задохлика, остановился на большом, как гора, Бьерне, его коричневом килте и грязной мне, сидящей в тени великана. Возможно, чужака привлекла необычная одежда джинсы и майка.
Ты кто такой, отвечай? кислый обратился ко мне, поджав губы.
Он отпрыск одного даррийского всадника, ответил за меня Бьерн.
Сын? Родной?
Не-а. Он это от служанки прижит.
Тощий приблизился вплотную, возможно, он был близорук. Сощурив глаза, недокормленная колючка пристально рассматривала мое лицо, ей не верилось, что у какой-то прислуги может быть столь смазливый сынок. Хрящеватый нос приблизился, принюхиваясь. Что-то во мне не нравилось крысомордому.
Невелика птица, просвистел на ухо согнутый пополам козлобородый. Я и не подумала вставать. Видать, его мать очень красива была, раз всадник на нее позарился. Вон сопляк какой смазливый.
Рядом с нами возникла величественная фигура. Всадник глянул мне в самую душу так, что я забыла, как дышать.
Да не такой он уж и красивый, тощий и глаза Злые, закончил черноволосый драконьер, тот самый, что прилетел на алом драконе.
«Это у меня-то злые? вспыхнула я, разом ощутив всю гамму неприязни.
Мне
удалось рассмотреть вблизи грозного наездника. Ну, во-первых: традиционные голые колени и свистящий под килтом свежий воздух. С земли было видно, что исподнего на драконьере нет, чужак посверкивал обнаженными ляжками. Не ожидая от себя такой реакции, я смущенно отвела взгляд, и дальше рассматривала незнакомца исключительно краем глаза. Уже знакомая кроваво-красная клетка тартана с огненными штрихами на темно-сером фоне развевалась на утреннем ветру. На ногах драконьера были явно дорогие кожаные сапоги с тиснением, килт поддерживал широкий ремень из такой же кожи. Перевязи для оружия пересекали гордо выпяченную вперед грудь. Несмотря на утренний холод, он и не подумал замотаться в свободный край тартана, а просто перекинул его через плечо, демонстрируя обнаженную грудь в распахнутом вороте рубашки.
И мылся незнакомец (я могла определить это только по одному внешнему виду) гораздо чаще, чем кисломордая колючка или Бьерн, вытирающий нос рукавом. Вот и сейчас драконьер щеголял мокрыми волосами, свежей рубашкой и начищенными сапогами, ни следа грязи или засаленности на одежде.
Кем бы он ни был раньше, сейчас даррийский щенок, всего лишь раб и ценность его невелика.
Вы не смотрите, что он тощий, встрял ловчий. Зато шустрый и расторопный, где надо поможет, на кухне, в любом деле или хозяйстве. Оружие до блеска почистит, сапоги, одежду под моим фраппированным взглядом торговался ушлый слуга Мак Мах.
Сапоги мне женщины чистят, отрезал фарриец. А он сам ответить может? Язык во рту есть? С драконами обращаться можешь? уже ко мне обратился грозный драконьер.
Чего? вякнула я.
Чистить, кормить-поить, дерьмо убирать?
Фу! отреагировала я.
Ясно, отрезал черноволосый. Оруженосец, ко мне! Принеси панцирь, а этого, драконьер кивнул головой на гиганта, в расход, чтобы под ногами не путался. Он последний из шайки Вульфа. Шкуроверт, я так понимаю? Мужчина презрительно посмотрел на Бьерна. Великан только извиняюще улыбнулся, подтверждая, что фарриец прав.
Всем все было понятно, только я не врубалась в суть, сидела на земле и хлопала глазами.
Храмовник! Организуй! Противно руки пачкать.
Будет исполнено! Сильно не понравившийся мне колючка стоял, засунув руки в рукава балахона. Его рожа и до этого была противной, а теперь вовсе стала отвратительна: глаза загорелись неистовым огнем фанатизма. А когда он заговорил, я поняла, что он и вовсе двинутый на почве религии. Не будет ереси в нашей земле! Вы, смешавшие кровь со зверьми, костер будет вам наградой за безбожие! Сила должна принадлежать только лордам всадникам драконов, истинным повелителям. В новом мире нет места созданиям дьявола: дриадам, ведьмам, колдунам и перевертышам.
Запоздало до меня дошло, что хламида на дрище это подобие сутаны, а сам он, по-видимому, истощен постом и верой. Отсюда нездоровый цвет кожи и выражение лица, как будто служитель религии съел лимон, запивая его уксусом.
А что со смазливым сопляком? спросил кисломордый храмовник. Может, его на юг, продать, ну в качестве мальчика для согревания постели?
Много возни, прибыли грош, я не буду поднимать на крыло дракона ради одного сопляка. К тому же мы не занимаемся работорговлей. Или они, драконий всадник кивнул головой на крестьян, те вздрогнули и пали ниц, становятся под наши знамена и честно трудятся, или лягут в землю.
Развернувшись, фарриец пошел прочь, а к нам уже вели пыхающего огнем дракона.
Бьерн рванулся в своих путах.
Право жизни! заревел он. Веревки, оплетающие гиганта, трещали, грозя лопнуть. Воины шарахнулись от мужчины врассыпную. Право!
Правом жизни пользуются только язычники! отрезал служитель церкви. Для вас, неверных, есть только очищающий душу драконий огонь!
Пощадите хотя бы мальчишку! орал гигант Мак Мах. Если выиграет, возьмите его к себе в оруженосцы! У каждого мужчины есть право последней битвы!