Монстры подсознания вылезали наружу во сне и наяву. Чтобы отсрочить окончательное разложение человечности, придумали жесткие правила. Ведь некоторые твари порой действительно похищали понравившихся девушек, стукнув дубинкой по голове.
Нет, так не надо, конечно, ответил смущенно Ли. Но я призываю быть решительнее!
Эх, Ли, кто бы учил. А ты? Ты зачем пригласил Мартину и Лулу? Назло Энн?
Нет, я же говорю: они сами пришли, помотал головой Ли, и отчего-то Джоэл засомневался в правдивости этих слов. Но не относительно «назло», а относительно «сами пришли».
Наверняка наглец Ли тайком пробрался в академию, пока не видела Энн, потом заговорил с девушками, впечатлил их парой эффектных приемов на арене или просто залил в уши патоку красивых историй о подвигах охотников. А вскоре они втроем сбежали с территории, или же Ли вывел новобранцев под благовидным предлогом. На пару часов новичкам разрешалось в сопровождении заслуженного охотника совершать выходы в город для изучения улиц. Но компания употребила отведенное время, постигая совсем другую «науку».
Или ты это назло мне? Если боишься, что я женюсь и уйду из охотников, могу тебя успокоить: похоже, я несимпатичен Джолин, продолжал гнуть свое Джоэл.
Не клеится с ней, а, Джо? понимающе спросил Ли после долгой, тягучей паузы. Похоже, он отчасти чувствовал себя виноватым. Джоэл низко опустил голову, честно ответив:
Нет, совсем никак.
Почему ты так решил?
Джоэл развел руками, таращась на вымазанные в засохшей грязи носки сапог. Слова впивались в язык вращающимся веретеном, но не складывались в четкую нить, особенно когда он глядел прямо на вопросительно замершего Ли. Джоэл уставился в пол и все-таки поведал о наболевшем:
Она резка, не желает никакой помощи. Я не знаю, что с ней вообще делать. Она, знаешь, как неспелый каштан в колючей скорлупе.
Каштан-девушка, скажешь тоже, беззлобно ответил Ли. Но она позволила тебе бродить рядом с собой?
Да.
Значит, все не так плохо.
Все плохо, Ли, обломал крылья ложным надеждам Джоэл. Как только я спрашиваю ее о прошлом, она начинает дичиться, будто ее в камеру пыток ведут.
Ли поморщился, точно ему выкрутили руку. Он на мгновение сжал кулаки, потом разжал, отпуская пояс штанов, который выудил из-под кровати. Пряжка громко звякнула о грубые доски, и после этого звука снова воцарилось неловкое молчание.
Зачем ты спрашиваешь о ее прошлом? негромко протянул Ли, но голос его набирал силу, распускаясь негодованием: Для расследования? Так что тебе от нее надо? О моем прошлом ты никогда не спрашивал.
Все еще надеюсь, что однажды ты сам расскажешь, когда будешь готов, заметил Джоэл то ли с укоризной, то ли с сожалением.
Вот и она сама расскажет, подхватил Ли. Принимай ее такой, какая она есть. Девушка-загадка. Разве это не добавляет остроты?
Пожалуй.
Джоэл крепко задумался. Он ведь и правда заметил сначала не Джолин, а жутких химер в ее Ловце Снов. Он заинтересовался ее кошмарами, ее тайной. Чего же он хотел на самом деле? Желая раскопать ее секрет, сам же отметал ответы, точно тоже скрывался в колючей скорлупе. «Два зеленых каштана», иронично подумал он и распрощался с Ли, чтобы пойти домой и выспаться.
Не хотелось задерживаться в пропахшей чужой страстью квартирке, среди раскиданных вещей, среди бездумного желания забыться. Джоэл забывался работой и усталостью. После каждого дежурства он намеренно изматывался настолько, чтобы не видеть снов. Выключаться и включаться, подобно старым механизмам. Развесить Ловец Снов, коснуться головой подушки и в пропасть. Так случилось и в этот день.
В мансарде скреблись мыши, но звуки иссякали. Запах гнилого яблока уже ничего не значил, не мешал провалиться в небытие на короткие пять часов. И все же сердце впитывало неискупимую горечь, как от утраты или ссоры, поэтому не отпускали видения.
Ему являлась Джолин. Она все убегала, неслась стремглав по улице, а вокруг сгущался туман или
напирала толпа. Туман толпы вокруг единой цели. Потом он заметил, что сумрачную тишь прорезают два немых виденья, и во втором длинном силуэте распознал Ли.
«Куда вы? Не уходите!» немо кричало подсознание, потоки слов вились на незнакомом языке. И Джоэл тонул в белесом мареве, оказавшемся лавиной архивных карточек. Дома представали шкафами, из них выпадали папки с именем Ленц. Везде Ленц-Ленц-Ленц. А кто такой этот Ленц? Джоэл не знал ни в реальности, ни во сне. Так почему это имя являлось в кошмаре? Почему терзало, унося, как стремительная река, близких людей?
В иллюзорном мире он не прятался от них под напускной невозмутимостью. Он боялся потерять друга и любимую девушку. Он хотел приблизиться, закрыть собой от жадных ртов-папок бесконечной картотеки, согреть своим теплом, оградив от промозглого морока изменчивых улиц, где то ли дома, то ли древние шкафы. Но рой документов чередой неразборчивых слов сковывал его, мешая сделать шаг, мумифицировал заживо, оборачиваясь вокруг рук и ног. Он тонул, пока Джолин и Ли уходили навечно. И брусчатка под их ступнями плавилась, обращаясь в пыль, устремляясь вверх. А над Вермело разверзался шторм, гигантская воронка, в которой парили трупы горожан.