Ой, да брось! усмехнулся Ли. Про прогнившие города всегда писали. Я вот пьес много читал, так там почти в каждой политические интриги, роковая страсть и патетические восклицания героя: «Как несправедлив прогнивший мир!» Ли картинно изогнулся назад и приложил руку ко лбу. Вышло у него и правда очень театрально и красиво, Джоэл поражался гибкости друга, на котором даже сети Ловцов Снов смотрелись как диковинный плащ из реквизита.
«Надо было тебе в городской театр идти. И мне сейчас спокойнее было бы, подумал Джоэл, представляя Ли на сцене, но тут же наткнулся на давний вопрос: Или ты так и хотел, но почему-то не смог? Почему? Что заставило? Ли, откуда ты вообще? Кто ты?»
Сотни вопросов вертелись на языке уже пять лет, но Джоэл не находил удобного случая, чтобы спросить. И почему-то был уверен, что ответ на них приоткроет завесу вечных кошмаров напарника. Но Ли молчал, точно боялся из-за этой истории навсегда потерять Джоэла. И что, если Джолин скрывала от него свое прошлое по той же причине?
Джоэл отгонял догадки, страшась цепляться даже за иллюзию ответных чувств: он ненавидел разочаровываться. Пока что с Джолин связывал долг охотника объективный понятный факт. Устав предписал находиться в квартале Ткачей, над которым простирала черные крылья надвигающаяся гроза.
Та еще будет ночка, посетовал Ли. Правильно я треуголку дома оставил.
Да уж, за треуголку деньги уплачены, а голова-то своя бесплатная. Пусть себе мокнет, усмехнулся Джоэл.
Тучи плыли из-за стены, из Хаоса. Значит, там существовала вода, к тому же после нее никто не перекидывался в монстра. Все ели растения, орошенные дождями неведомого застенного мира. Значит, обращения зависели и не от ауры Хаоса. В последнее время Джоэл думал, что и не от Красного Глаза. А бастион Эскуидон все старался, до отбоя выбросив еще одно ядро. После пушечных выстрелов Змей снова недовольно сощурился и глухо зашипел, но вскоре его рык слился с рокотом грома.
«Сейчас бы дома сидеть под теплым пледом на футоне, стихи слушать, в карты играть. А не по крышам носиться», подумал Джоэл, когда первые капли дождя упали на лицо, неприятно холодя кожу.
Весна приходила рывками: то буйным цветеньем, то частыми грозами. Ветер нес по улицам мусор и выковыривал из потаенных уголков сухие листья, уцелевшие с осени. Труха и пыль летели навстречу, и охотники прикрыли лица шарфами. Глаза резало, точно в них попал порох от гигантской пушки. Непогода разыгрывалась не на шутку. Снова на улицы спускался кромешный мрак.
Придется зажигать лампы, заключил Джоэл, и они отправились на ближайшую телеграфную станцию, чтобы взять два масляных светильника. Едва по привычке не свернули к развороченному отделению, но вовремя спохватились. Лампы им выдавал уже другой старик в форме, и Джоэл надеялся, что его не постигнет судьба несчастного коллеги.
Тем временем буря все закручивалась порывами ветра, словно намеревалась затянуть Вермело в гигантскую воронку. А и неплохо бы! Джоэл как-то раз слышал сказку про дом, подхваченный волшебным смерчем и
унесенный в далекие страны. Возможно, так бы они все спаслись от Змея. Но сказки на то и сказки, что в них все легко и красиво. Разразись над городом ураган, разрушь он охранные башни со старинными машинами, никто бы не уцелел. Никто. Оставалось только надеяться, что этой весной налетит обычная гроза.
«И Вермело протянет еще год, два или десять лет И никто из нас не станет монстром. Надежда это все, что есть в этом граде отчаяния», устало подумал Джоэл, втягивая голову в плечи и щурясь от порывов пыльного вихря.
Джоэл и Ли бродили по кварталу Ткачей в кромешном мраке, озираясь по сторонам. Разделяться они опасались, потому что ветер свистел в ушах, а неверные блики светильников не выхватывали ничего дальше пяти шагов. «Только бы в такую ночь не появился сомн! Никакой сомн! Уж тем более легендарный!» умолял все силы, в которые не верил, Джоэл. Непогода набирала обороты, тучи пухли и снижались. Красный Глаз совершенно скрылся за ними, но не погас.
Внезапно до ушей долетела странная скрипучая музыка, нестройная и разбитая. Джоэл сперва вздрогнул, приняв звук за вскрик или стон, но успокоил себя, ведь сомны точно не умели петь. Вскоре сквозь ветер проступили слова, которые некто орал хриплым нетрезвым голосом:
Я выпью до дна глотком чужой боли всю вечность времен, изъятых собой.
Мимо с важным видом прошествовал пьянчуга Биф, на нем красовалась замызганная льняная рубаха и не менее замызганные штаны. Он шлепал грязными босыми ногами по свежим лужам с таким наслаждением, точно сам вызвал грозу. Он шел безбоязненно посреди улицы, крутя ручку пузатого вытянутого инструмента, из которого лилась протяжная монотонная мелодия.
Что это у него? подивился Ли, присматриваясь.
Колесная лира! радостно гаркнул Биф, впервые ответив на едва слышные переговоры охотников. И это отчего-то напугало, будто стареющий безумец улавливал даже легкие шепоты. Джоэл потянулся к рукояти меча, вспоминая рассказ Грэма и Бима. Но вряд ли Вестник Змея мог принять форму человека, который нагло шатается целыми днями по одним и тем же улицам.