В это время Уман Тенеб, уже одноглазый, со страшным окровавленным лицом, нанес решающий удар их общему врагу. Он разогнался, используя обломки как трамплин, и прыгнул прямо на чудовище. Двуручный меч расколол панцирь, как скорлупу ореха, и по самую рукоять вошел в череп монстра. Тварь упала и вскоре рассредоточилась на пять изуродованных человеческих тел.
В тот день охотники выяснили, что несколько сомнов способны сливаться в одного колоссального. Убитые оказались лидерами бандитских группировок юго-западных трущоб. Возможно, они видели одинаковые кошмары, возможно, изначально сговорились обратиться для каких-то жутких немыслимых целей. Этого уже никто не узнал, хотя в тех же разнесенных закоулках поймали несколько свидетелей и соучастников. Кое-кто намеренно укрывал лачугу, считая, что лаз в Хаос спасет их из обреченного города.
Уман лично казнил предателей, хотя до этого еще неделю они с Джоэлом провели в лазарете, располагаясь на соседних койках. Уман, отойдя от воодушевления битвы, сполна ощутил, что значит потерять обзор с левой стороны. К тому же его била лихорадка, как и Джоэла, которому с трудом вправили открытый перелом. Повезло, что люди из прошлого оставили немало указаний, как и что лечить, а также рецепты снадобий.
Меня назначили верховным охотником, сказал Уман через двое суток после победы, отстраненно глядя в потолок. Предыдущий сказал, что он уже стар.
Выходило, что всю славу присвоили ему, человеку, который красиво прикончил жуткую тварь. Самолюбие Джоэла неприятно всколыхнулось, но тут же рассеялось утренним туманом: он бы и сам ни за что не согласился на столь высокий пост.
Поздравляю! искренне отозвался Джоэл.
Да, все поздравляют. Я пытался рассказать им о том, что ты сделал. Но они написали, что из-за твоего взрыва было необоснованно разрушено
три здания и погибли люди. Какие люди? Якудза? Твари канцелярские! В голосе Умана появилось чувство вины, глубокой и ожесточенной. Мы-то оба знаем, как ты помог. Выбора не было! Мы оба знаем, что в некоторых ситуациях гибель людей неизбежна. Я поговорю и
Не стоит, оборвал Джоэл, который впервые услышал подтверждение своих страшных догадок. Я рад, что не попал под трибунал. Погибли невинные люди.
В трущобах? Невинные? Уман недобро рассмеялся. Да так гулко, что на него обернулась пара медсестер. Они хотели сделать замечание насчет тишины в палате, где тихо загибались от ран еще двое незнакомых охотников, но с суеверным ужасом удалились. Уже тогда статус верховного охотника начал портить и без того тяжелый характер Умана.
Да, люди. Да, невинные, отчеканил Джоэл. Пока их вина не доказана, они не преступники и не пособники.
Ну Как знаешь. Для себя я ничего не забуду, отмахнулся Уман, и, кажется, с того дня, с того разговора их непрочная странная дружба начала постепенно отмирать и превращаться в сухую формальность. Но как верховный охотник я найду способ уничтожить все документы о гибели этих трущобных крыс. Ты один из лучших. И ты не заслужил такого пятна на репутации.
Уже говоришь как верховный охотник! попытался разрядить атмосферу Джоэл, но тут же вновь серьезно спросил: Верховный А как же меч? Сражения? Как ты без всего этого проживешь? У верховного охотника, говорят, больше кабинетной работы. Допросы, расследования, координация отрядов и прочее.
Уман протяжно вздохнул, хотя скорее зарычал, словно раненый крупный зверь. Он ответил не сразу, долго думал, потом отозвался, уставившись в никуда единственным темным глазом:
Знаешь, Джо перегорело что-то. Во мне. Внутри. Да, сражения это моя жизнь. Была. Но после того, что я увидел, после той твари, которую мы все вместе уничтожили, все остальные сомны поблекли, как и возможные сражения с ними. Вот если возникнет подобный, я снова возьмусь за меч.
Значит, ты рад своему назначению? удивился Джоэл. Сам он воспринимал сражения с сомнами как неизбежность, необходимость и едва ли понимал упоение, охватывающее Умана раньше, как и его разочарование теперь.
Посмотрим, ответил тогда боевой товарищ. И по сей день Джоэл не ведал, рад ли верховный охотник своей должности.
За пять лет рельефные мышцы слегка заплыли жиром, а знаменитый двуручный меч почти прирос вместе с наградными украшенными ножнами к подставке на стене. Зато допросы в психушке стали куда более жестокими, чем раньше. Многие считали, что Уман Тенеб стальной рукой навел порядок: горожане теперь просто боялись укрывать своих обратившихся друзей и родственников. К тому же в Вермело распространилась система доносов, соседи часто приносили анонимные письма с указанием на подозрительные находки в Ловцах Снов или непонятные шумы по ночам.
Джоэл всегда считал Умана прямым и неизворотливым. Выходит, ошибался. Бывший друг, обретя власть, измыслил сотни способов доставать нужных свидетелей по делам сомнов, не гнушался шантажировать и запугивать. Он грозил уничтожить всю семью, если кто-то скрывал монстра, считая, что случится чудо.
«Да, посмотрим, посмотрим. Ну что, Уман, сдвинешься теперь с места? Появился монстр под стать прошлому. Даже похуже. Выйдешь с мечом или меня в кандалах выведешь?» судорожно размышлял Джоэл, поднимаясь на второй этаж. В коридорах стоял запах несвежих тряпок и тушеной капусты, от которой сводило желудок. Не то тошнотой, не то голодом. Джоэл припомнил, что последний раз ел накануне в шесть вечера, с тех пор воспоминания сливались в единую кровавую кляксу.