Дивизия выдвинулась из окрестностей станции Гайжюны, где базировалась, в направлении на Расейняй. Но, когда советские танкисты достигли Дубисы, мосты на реке оказались взорваны, а немцы как раз наводили переправы, подавляя огнем своих танков сопротивление остатков 90-й стрелковой дивизии, отошедшей от Расейняя и закрепившейся на северо-восточном берегу Дубисы. Противоположный берег реки и сам городок Расейняй гитлеровцы к тому моменту уже захватили. В Расейняе находились танки шестой танковой дивизии, 2-я кампфгруппа под командованием подполковника Зекендорфа, а 1-я кампфгруппа под командованием полковника Рауса, поддерживаемая моторизованной пехотной бригадой, развивая наступление, с помощью саперов налаживала переправы через реку Дубиса и даже заняла уже небольшой плацдарм, потеснив защитников северо-восточного берега. И тут на помощь красноармейцам пришли танки. А советские танкисты сходу вступили в бой.
Шестая танковая дивизия вермахта из состава 41-го моторизованного корпуса четвертой танковой группы Эриха Гепнера имела в составе две с половиной сотни танков. Основу ее танкового парка составляли полторы сотни «четверок» Pz IV, самых лучших немецких танков на тот момент. Кроме них имелись десяток «двоек» Pz II и много чешских Pz 35 и Pz 38. Имелась и противотанковая артиллерия в виде 37-мм пушек РАК-37. Но, в момент встречи с советскими танками, дивизия оказалась разделенной. А первая ее кампфгруппа не могла одна удержаться против всей советской дивизии, оснащенной, к тому же, тяжелыми танками.
Первым погиб немецкий моторизованный батальон, оказавшийся на пути советских танков. Тяжелые КВ не только давили мотоциклы и расчеты противотанковых орудий, но и сокрушали немецкие панцеры «четветки», считающиеся немцами тяжелыми. Сами КВ, при этом, оставались практически неуязвимыми. Правда, некоторые из них в ходе боя лишились гусениц, но это были все успехи противника. За несколько часов боя кампфгруппа
полковника Эрхарда Рауса вместе со всей 6-й моторизованной пехотной бригадой 6-й танковой дивизии вермахта перестала существовать. А большая часть машин советской 2-й танковой дивизии благополучно переправилась через речку по наведенным самими же немцами понтонным переправам и двинулась отбивать Расейняй. Наступление советских танков поддерживали остатки 90-й и 48-й стрелковых дивизий.
Возле небольшого городка и прямо на его улицах произошло столкновение советских танкистов с кампфгруппой подполковника Эриха фон Зекендорфа. И тот бой шел гораздо дольше. Потому что на помощь немцам поспешили другие подразделения гитлеровцев. Но и на выручку 2-й танковой дивизии тоже выдвинулись свои. В небе появились самолеты обеих сторон, закружившие смертельные карусели друг с другом, а сражение за Расейняй не прекращалось до самого вечера, когда от небольшого городка осталось одно пепелище с торчащими вокруг и внутри него десятками обгорелых остовов бронетехники и с многочисленными трупами танкистов, валяющимися рядом со своими подбитыми машинами.
А победили в сражении тяжелые танки. Из двух танковых дивизий, вражеской и своей, уцелели только они. Из двадцати пяти машин КВ-2 в строю осталось только тринадцать, а из тридцати КВ-1 уцелели только семь. И почти все уцелевшие машины после жестокой битвы хранили на броне следы многочисленных попаданий, но они полностью контролировали дымящиеся руины городка, отбитые у врага. Стоя на крыше башни своего танка, генерал-майор Солянкин осматривал в бинокль горизонт на закате. Кровавое солнце озаряло неверным светом недавнее поле боя, где полегла большая часть его танкистов. Но шестая танковая дивизия вермахта была полностью уничтожена. Хотя война продолжалась. Другие немецкие дивизии 41-го танкового корпуса вермахта, 269-я пехотная и 36-я моторизованная при поддержке первой танковой уже приближались к Расейняю с разных сторон. И вскоре битва продолжилась. А подобные ей сражения шли по всей приграничной полосе от Балтики до Черного моря. Встретив упорное и хорошо подготовленное сопротивление, вермахт замедлил движение, немецкий блицкриг забуксовал.
Между тем, конвой сухогрузов с вооружением продолжал движение в сторону Либавы. За день эсминцы отбили еще три авианалета и отогнали вражескую подводную лодку. К счастью, советские летчики получили приказ прикрывать конвой с воздуха, и, начиная с девяти утра, авиаподдержка истребителями приходила на выручку конвою более или менее регулярно. Лебедев поспал за эти сутки только часа два. Настолько часто объявлялись тревоги на «Якове Свердлове». Да и спать ему теперь было негде, потому что в кают-компании судовой врач развернул свой маленький госпиталь, а на его диванчике, к которому Александр уже привык, теперь лежал раненый краснофлотец, старшина-сигнальщик Слава Рылеев, серьезно раненый в живот при очередном налете. В течение дня Лебедев с Березиным почистили все части пулемета ДШК и три раза заново приносили боеприпасы из погреба, чтобы наполнять использованные пулеметные ленты по пятьдесят патронов, потому что готовых, наполненных лент, у них имелось очень мало.