Нет! выкрикнул я, шагнув еще ближе к решетке. Это неправда!
Не успел я понять, что происходит, как Хоб просунул руки сквозь прутья. Отскочить я не успел. Схватив меня за плечи, он притянул меня к решетке так крепко, что железо впилось мне в лицо.
Скажи, почему я не должен убить тебя прямо сейчас? спросил он, понизив голос до шепота. Глаза джинна были холодными, лишенными каких-либо эмоций.
Наши лица разделяла лишь пара сантиметров. Я смотрел в эти глаза с огромными белками и крошечными, как игольное ушко, зрачками. Я чувствовал исходящую от него силу, отчего мои ноги стали ватными. Затем Хоб отпустил меня, но я был не в состоянии даже пошевелиться. Он продолжал сверлить меня взглядом, я был полностью в его власти.
Однако ненависть и жажда мести скоро вернулись ко мне. Ощутив свободу, я отшатнулся назад. Но вместо того чтобы отступить еще дальше, я снова рванулся к решетке.
На арене! крикнул я, брызжа слюной ему в лицо. Мы сразимся на арене! Вот тогда у тебя будет возможность убить меня, если хватит храбрости! Если тебе хватит быстроты и сноровки!
Какое-то мгновение Хоб безмолвно смотрел на меня. Затем снова просунул руки сквозь прутья и еще крепче сжал мне плечи. Я чувствовал его нечеловеческую силу. Мощные пальцы могли без особых усилий раздавить мои кости. Сейчас я или умру, или Хоб изуродует меня настолько, что я больше никогда не смогу выступать на арене
И вдруг, совершенно неожиданно, Хоб меня отпустил. Я упал, скатился на несколько ступенек вниз, и лишь где-то на пятой остановил падение. Чувствуя, что весь дрожу, я поднялся на колени и посмотрел на стоящую по ту сторону решетки фигуру.
Ты еще не научился любить, парень? холодно спросил Хоб.
Он уже спрашивал об этом, когда я с Тайроном ходил выкупать останки Керна. Разъяренный тем, что джинн сделал, я обнажил меч, и Тайрону пришлось умолять Хоба сохранить мне жизнь.
И тогда джинн задал странный вопрос: «Кого ты любишь?»
Я ответил, что никого. Ведь моих родителей уже не было в живых, а близкими друзьями я еще не обзавелся.
И Хоб пообещал, что, когда я кого-нибудь полюблю, он, прежде чем лишить жизни меня, убьет тех, кто мне дорог, чтобы я при виде их смерти испытал ужасные муки.
И вновь я ничего не ответил, держась от решетки подальше, чтобы он не схватил меня снова. Неужели он играет в какие-то игры с моим разумом? подумал я.
Вижу, ты изменился с нашей прошлой встречи, произнес Хоб, вновь взяв меня в плен своей воли. Я чувствую, ты любишь кого-то. И предмет твоей любви женщина, я в этом уверен. Возможно, я заберу ее душу. Или подожду того дня, когда мы сразимся на арене. И тогда заберу в цитадель вас обоих. Я сделаю это с удовольствием. Ты сможешь увидеть, как она перестанет быть человеком. Есть вещи похуже, чем смерть, когда-нибудь ты это поймешь.
С этими словами он развернулся и исчез в темноте.
Я еще долго сидел, скорчившись на лестнице, и размышлял над тем, что сказал джинн. Мне было страшно за Квин. Какие чувства я к ней испытываю? Любовь? Но как можно любить кого-то, если эта любовь безответна? И что, из-за этого Квин теперь в опасности? Или Хоб просто хотел меня запугать? А вдруг под ударом может оказаться любой, кто, по мнению джинна, мне дорог?
Эти вопросы сводили с ума. Увы, ответов на них у меня не было.
Я попытался уснуть, но лежать на ступеньках было неудобно, да и слова Хоба не выходили у меня из головы. И все же в какой-то миг, вконец измученный, я уснул.
Меня разбудили хриплый смех и скрежет ключа в замке. Решетка открылась, и меня грубым рывком поставили на ноги.
Я увидел перед собой четверых людей Киро. Двое схватили меня под руки, двое сжимали в руках факелы. Не говоря ни слова, они повели меня куда-то в глубь тоннеля.
Интересно, куда мы направляемся? Ответ на этот вопрос я получил достаточно скоро, когда мы оказались в амфитеатре. Арена была пуста, ограждавших ее мечей видно не было. Зато здесь нас ждал Киро. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Меня подвели к нему.
Хорошо провел ночь? глумливо поинтересовался
он.
Я ничего не ответил.
Ну как, не побоялся спуститься по лестнице и посмотреть, что там, внизу?
Я вновь промолчал. Мне почему-то казалось, все, что я скажу, будет использовано против меня. Услышав этот издевательский вопрос, мои конвоиры усмехнулись. Я был единственный, кто не оценил шутки.
Ты остался на верхней ступени. Вижу это по твоему лицу. Достань тебе храбрости спуститься вниз, ты не встретил бы там никаких ненасытных лаков, думающих лишь о том, как тебя сожрать. По этой лестнице действительно можно добраться до диких лаков, но их держат в клетках. Там, внизу, ты нашел бы лишь кладовую. И все. Ты ни минуты не был в опасности.
Я мог бы рассказать им о визите Хоба но зачем? И я промолчал вновь.
Я не убийца, Лейф, и да, я знаю твое имя, как знаю и то, что ты один из учеников Тайрона. В этом городе знание великая сила. Я не собираюсь никого убивать, но не надо меня провоцировать. То, что принадлежит мне, я буду защищать. Передай это своим друзьям.
Неожиданно он указал на арену. Я заметил на песке темные пятна. Неужели кровь?