Я аж задохнулся от возмущения:
Так какого хрена они на меня валят?! Ах мрази
А они не валят! пожал плечами адвокат. Стиль работы у них такой. Когда еще тех поймают! А может, и не поймают
вообще. А вы тут, рядом, непонятный, психически больной человек. Взбесились и убили несчастных женщин! Тихо, тихо! Я вам рассказываю, как они рассуждают! Вы же были в больнице, вас обследовали, память теряли ну и вот. В общем, всем удобно и все хорошо. Только не учли, что Зинаида Михайловна не простой человек. Она весь город на уши поставила! Сейчас у ментов, что вас взяли, земля горит под ногами, и они только и думают, как бы выйти из этой истории с наименьшими потерями. Так что когда вам предложат все забыть дружба, фройндшафт, немедленно соглашайтесь. В некотором роде я посредник и с их стороны. Они мне шепнули, что, если вы не будете возмущаться и писать жалобы, перед вами извинятся, и все пойдут своей дорогой. Кстати, даже если будете писать жалобы ничего не добьетесь. Милиция у нас неприкасаема. А вас просто задержали для выяснения. Вас ведь не били, так же? Ну вот. Так что скажете?
Согласен! Но при одном условии.
Адвокат нахмурился, а я продолжил:
Мне нужна информация по убийце. Кто он, где и с кем сидел все, что возможно.
Вы, случайно, не самосудом решили заняться, Михаил Семенович? с крайним недовольством проговорил адвокат. Не нужно вам это! Вы писатель, скоро станете известным писателем
Я поднял брови откуда он знает?!
Да, да, знаю! Кстати, Зинаида Михайловна передала вам вызов пришел из Москвы! Вас вызывают на подписание договора! Говорят, еще до Нового года издадут, уж очень понравилась им ваша книга! И она извиняется, что распечатала письмо, не утерпела. И я, кстати, за нее перед вами походатайствую сами понимаете, какие обстоятельства. Она за вас там хм в общем, рвет и мечет ваша Зинаида Михайловна.
Мы замолчали. Сидели молча с минуту, смотрели друг на друга. Не то чтобы мне не нравился мой собеседник просто я вообще не люблю адвокатов. Уж больно скользкие типы! Хотя и без них нельзя. Это я при желании могу исковое составить и в суде себя защитить, а что может обычный человек, не знакомый с правоохранительной системой? Не умеющий написать ни исковое заявление, ни ходатайство! И даже просто понять, что говорит закон в данном конкретном случае. Ничего не может.
Мне жаль девочку, грустно и, мне показалось, искренне сказал адвокат. Видел я ее фото, красивая была девочка. Этих негодяев все равно поймают, а вам вам еще жить! Вам не нужны проблемы с законом! Ладно. Я сделал все, что мог. Будет вам информация по этому типу, будет! Но позже. Вначале я вас вытащу отсюда. Вы переговорите с Зинаидой Михайловной, и тогда
Хорошо. Решайте это дело!
Адвокат кивнул, встал с лежака и, подойдя к двери, дважды врезал в нее кулаком. Дверь тут же открылась, и я подумал, что сержант все это время стоял и подслушивал у зарешеченного окошка. И я этому ничуть не удивляюсь.
Выпустили меня через полчаса. Никто не извинился, меня просто вывели из камеры в коридор, где ждал адвокат, и мы с ним зашагали из ГУВД. Машина адвоката (само собой, «Волга»!) стояла на улице Ленина, возле остановки общественного транспорта. Я сел на заднее сиденье и тут же оказался в кольце рук, сжавших меня так, что даже шея захрустела.
Зинаида не плакала, она была бледна и решительна. Наверное, так же решительна, как когда-то возле хирургического стола.
Адвокат сел за руль и, деликатно прокашлявшись, осведомился, куда нас отвезти. Само собой, мы пожелали ехать домой и через пятнадцать минут оказались уже на месте.
Настроение у меня было ниже плинтуса. Ночь, проведенная на нарах, не располагает к радости, а кроме того, и самое главное, Оля. Ну как же так?! Ну почему?! И почему такая пакость случилась со мной? Мне что, мало всего? Почему Провидение отбирает у меня тех, кто мне дорог? Я что, крайний? Некому больше напакостить?!
От одной мысли, что сейчас Оля моя Оля лежит на холодном столе морга и в ней копаются равнодушные эксперты, приводила меня в такое уныние, что хоть стреляйся. Она радовалась, она мечтала, и вот так все закончилось?! Нет, ребята. Я так это не оставлю! Гори оно все огнем и страна эта, и жизнь моя, но я вас достану! Все равно достану!
Даже есть не хотелось. И только когда Зина водрузила на стол два здоровенных блюда с пирогами, я почувствовал, как потекли слюнки. А еще она поставила на стол бутылку вина, разлила по трем стаканам и один стакан накрыла кусочком пирога.
Пусть ее душа успокоится! сказала Зина и подняла свой стакан. Давно не пила, но это тот случай, когда НАДО. Не чокаясь, за Оленьку!
Мы выпили, и у меня защипало глаза. Чувствительный становлюсь на старости лет. Уходили друзья, всякое бывало. Отец и мать умерли хоронил. И дед с бабушкой. Думал, теперь только меня будут хоронить хватит это делать мне! А оно вон как вышло.
А потом я пошел в свою комнату и лег на кровать. Видеть никого не хотелось, даже Зину. Просто лежал и смотрел в потолок. Часа два лежал вспоминал свою жизнь, вспоминал ушедших товарищей. Вино меня совсем не взяло ну что там стакан какого-то «компота»? Чисто символически. Хотя и отвык уже от алкоголя Нет, тут совсем другое. Олина смерть как сломанная плотина, воспоминания хлынули потоком, и я в них просто захлебнулся