Я увял. Ну что еще тут сказать? Все сказано. Как в глухую стену. По глазам вижу он не верит ни одному моему слову, потому что так ему удобно. Так ему удобно! И не хлопотно. А вот если поверить мне тогда хлопотно, потому что надо искать преступника. Давать поручения операм, рассылать запросы. И на кой черт ему это надо?
А затем следователь взял в руки бланк протокола и начал его заполнять. И задавать вопросы. Кем мне была Оля, как я с ней познакомился, когда и в каких конкретно отношениях я с ней был. Отвечал я механически, думая о своем, но, однако, так же механически улавливал смысл вопросов и старался не угодить в расставленные мне ловушки, отвечая просто и коротко. Допрос закончился уж под утро за окном начало светлеть, и мир сделался молочно-серым. Следователь вызвал сержанта, и толстяк повел меня вниз по коридорам, приказав заложить
руки за спину. Он хотел еще надеть и наручники, но следователь легонько повел головой (я видел это боковым зрением), и сержант этого делать не стал.
Поместили меня в пустую камеру. Когда я только перенесся в это время, я попал в точно такую же камеру таковы все КПЗ Советского Союза.
Надев бушлат, я улегся на отполированную боками арестантов скамью-лежак, закрыл глаза и стал думать, ломать голову: кто все это мог сделать? И ничего не смог придумать.
Наконец, я забылся тяжелым, тревожным сном, из которого меня вырвал грохот открывающейся двери и голоса людей.
Карпов, вставайте!
Я поднялся, глядя на «гостей». Двух я уже прежде видел дежурный, который меня принимал при переводе в камеру, и толстый сержант, который меня конвоировал. Третьего я не знал мужчина лет сорока, одетый в хороший то ли сшитый по заказу, то ли импортный костюм. На незнакомце кремовая рубашка с галстуком и блестящие лакированные штиблеты. Если этот лощеный тип не адвокат я балерина Мариинского театра. Любит эта адвокатская братия пустить пыль в глаза, ох как любит!
Впрочем, не возбраняется. И к тому же нищему адвокату не больно-то и поверят. Адвокат даже на вид должен быть успешным, наглым, эдаким лощеным хамом с юридическим дипломом.
Вообще-то что в советское время, что в демократической России адвокаты, собственно, нужны для двух дел: первое, и не самое главное, юридически грамотно составить нужную бумагу. Иск, ходатайство и все такое прочее.
Второе, и главное, уметь зайти в кабинет власть имущих и дать им хорошую взятку. К следователю, к прокурору. И к судье, если уже дошло до суда. Вот и этот крючкотвор был явно из числа умеющих находить контакты. Не умеющие находить контакты адвокаты влачат совершенно жалкое существование и пробавляются только тем, что распечатывают типовые исковые заявления для клиентов, желающих вести свое дело самостоятельно. За сущие, в общем-то, копейки.
Здравствуйте, Михаил Семенович! Я ваш адвокат, Трушин Семен Михайлович. Я буду вас защищать, следить за тем, чтобы не были нарушены ваши права.
Он обернулся к сопровождающим и холодным тоном попросил милиционеров выйти:
Пожалуйста, дайте мне поговорить с клиентом! Вам же ЗВОНИЛИ, чтобы вы не мешали!
Я немного опешил от слова «звонили». Кто звонил? Куда звонил? Зина, что ли, старается? Вот я не помню в 1970 году допускали адвоката к клиентам на стадии задержания? Это же не 2018 год, тут торжество советского закона, а по нему хрен тебе, а не адвокат, пока дело не передано в суд. По крайней мере, я так это все запомнил. Но могу и ошибаться! В моем времени скоро без адвоката и воришка-карманник разговаривать не будет.
Дверь захлопнулась, и мы остались наедине с адвокатом. Он присел рядом со мной на деревянный лежак (слегка поморщившись) и тут же, как говорится, взял быка за рога:
Вы убили Ольгу Филатову?
Я посмотрел на него как на идиота и не сказал ни слова. Тогда он торопливо достал из кожаного портфеля лист бумаги, протянул мне, а когда я взял, вынул из кармана книжечку-удостоверение:
Смотрите. Я адвокат. Меня наняла Зинаида Михайловна. Я представляю ваши интересы. Вот соглашение, подписанное ею. Итак, вы убивали Филатову или нет?
Нет!
Я не стал возмущаться. Он не идиот и работает правильно. И правильно решил, что я могу подумать, будто адвокат подставной. Я не знаю точно, как должно выглядеть соглашение между адвокатом и клиентом, но подпись Зинаиды соответствует оригиналу, это точно. Я знаю ее подпись. А Зине я верю.
Хорошо! продолжил адвокат, шлепнув рукой по лежаку и тут же покосившись на ладонь так, как если бы после шлепка у него на руке образовался чумной бубон.
Брезглив наш юрист-то, зело брезглив!
Рассказывайте, в чем вас подозревают. И вообще все, что касается этого дела. И побыстрее. Мне нужно все уладить как можно скорее если вас отправят в СИЗО, вытащить оттуда гораздо сложнее. У нас ведь так просто не сажают, вы же знаете.
Я рассказал ему все, что знал, плюс свои соображения. А потом спросил:
Не могло ли быть так, чтобы мерзавцы сбежали, а здесь, в ГУВД, ничего об этом не знают?
Нет! отрезал адвокат. Знают они. И я уже узнал сбежали! По дороге в суд. Вырубили конвоиров и сбежали. Боксеры бывшие. А кто у нас конвойная рота? Вы их никогда не видели? И слава богу! Ощущение такое, что их не кормили в детстве! Дети худосочные! Плевком перешибешь! Попросились злодеи в туалет, им освободили руки, и все. Ушли.