На пляж бы искупаться! вздохнул я, провожая отходящую от причала баржу тоскующим взглядом. Солнце вон как палит!
Я купальник не взяла с сожалением ответила Зина и потянула меня вперед. В другой раз сходим. Вам-то, мужчинам, чего сбросил штаны да рубаху, и купальника никакого не надо. А я куда? Без лифчика да в кружевных трусах! Смехота! Вот было бы дело, если бы я так на пляже появилась!
А у нас на городском пляже и нудистский пляж есть. С той стороны, что на Энгельс смотрит. Там все голышом загорают. Ну и купаются. Совсем без трусов. И ничего!
Что, прямо вообще? хихикнула Зина и помотала головой. У нас за это в отдел отведут! Бесстыдство! А ты был на таком пляже? Только честно!
Был. И не раз. Там ведь что удобно людей меньше,
детишки не бегают, не шумят и грязью не кидаются. Лежишь себе, книжку читаешь.
И все голые? И что, сексом там занимаются?!
Ну бывает редко. Попадаются отмороженные но в основном просто валяются, как тюлени, или собираются в кучку да болтают. Почему обязательно раз голые, значит секс?
Да потому! хихикнула Зинаида и тут же спросила: А что такое «отмороженные»?
Безбашенные, так понятно? Ну бесшабашные. Наплевательски ко всему относящиеся. А еще вдруг пошла такая волна среди молодежи доггинг называется. Встречаются малознакомые парень с девушкой где-нибудь в людном месте, она становится на четвереньки ну как собака, и он ее при всех.
Да ладно?! ахнула женщина. При людях?! И никто ничего не говорит?
Говорят, ухмыльнулся я, советы дают. А еще смотрят и ну ты поняла, чего делают.
Тьфу! Зинаида скривилась, будто в рот попало что-то несвежее. Я этого не понимаю! Ну как это можно?! Скотство же! Откуда это пришло такое? Небось ОТТУДА?!
А откуда же еще? У нас есть такое понятие, как «окна Овертона». Возникло в девяностые годы. Кстати, тебе, как психиатру, я думаю, понравится. И может, присвоишь его себе. Будут «окна Макеевой»! Хе-хе-хе
Ну-ка, ну-ка расскажи! Только давай вначале сядем в кафе, мороженого возьмем, там и расскажешь. Тем более что уже почти пришли.
Мы подошли к прилавку в кафе официантов тут никаких не было. А вот мороженое было и много. То самое, из детства настоящий пломбир! Я взял себе с шоколадом, Зина с клубничным вареньем. Расплачивался я она заранее выдала мне бумажник, вложив в него десяток десятирублевых купюр. На мои протесты тут же строго сказала, что расплачиваться за даму должен мужчина, и только так. А с деньгами мы как-нибудь разберемся. Что деньги? Пыль!
Взяли еще и попить виноградного сока. Людей в кафе почти не было, только с противоположной стороны от нас, у другого края парочка, совсем молодой парнишка лет шестнадцати и с ним девчонка, по виду совсем пигалица, ей четырнадцать, не больше. Они хихикали, шептались, и я вдруг на фоне этих голубков почувствовал себя совсем старым. Мамонтом. Или даже не мамонтом, а окаменевшим дерьмом мамонта! Ну почему я не вселился в самого себя? Вот бы снова стать молодым, таким, как этот тощий мальчишка, косящийся в вырез платья шустрой девочки!
Нечего коситься, дурашка! Там у нее все так же, как и у тебя, ничего! Это я могу поглазеть на грудь моей хм подруги. Там хотя бы второй номер!
Завидно, да молодость, молодость, где она? Но чего это я заныл? Я еще молод! Хоть куда! И туда, и сюда
Итак, давай, колись что за окна Овертона? Или окна Макеевой! нетерпеливо попросила моя спутница и, тут же зачерпнув белую с красными прожилками массу, с видимым наслаждением отправила полную ложку в рот.
Как бы тебе точнее сказать как я понимаю это, не в научных терминах. У окон Овертона есть несколько ступеней. Первая «немыслимое». Потом идет «радикальное». Затем последовательно: «приемлемое», «разумное», «стандартное» и «действующая норма».
Погоди-ка, погоди-ка дай соображу мы с тобой разговаривали о сексе в публичном месте. На людях. То есть, если следовать окнам Овертона, на первой стадии это кажется немыслимым. То есть даже в голову такое не придет! И не помыслишь! Потом радикальное так так то есть в голову приходит и кажется неприемлемым, но только самые безбашенные это могут сделать! Дальше дальше приемлемое. То есть сидим мы тут, еще куча народа, а кто-то вон там, на скамеечке возле парапета, делает свое собачье дело. Разумное тоже понятно. Все считают, что так делать разумно, потому что торопимся, времени нет, и чего его терять? Стоим в очереди за билетами в кино, я спустила трусы, и ты меня сзади и того!
Тише! сдавленно шепнул я, пытаясь в голос не расхохотаться. Услышат! Вон молодняк как уши-то навострил! Сбавь громкость! У тебя голос, как у командира взвода, идущего в атаку!
Врешь ты все! отмахнулась Зина. Да и плевать. Интересная теория, да! Дальше что? А! Стандартное. То есть сплошь и рядом, и уже никто не удивляется ну делают свое дело, и ладно. Как собачке на столб пописать! И последнее действующая норма. То есть это уже делают все, в любом месте хоть в школе, хоть в церкви, и все считают это абсолютной нормой?! И даже желательным? Нет. Не верю! Этого нельзя добиться! И как ты это сделаешь?! Каким образом?! Есть закон, есть в конце концов мораль! Этого сделать невозможно!