Не надо! стоны Урсулы чередовались с матерными проклятиями. Мы не хотели никаких смертей! Только чтобы гражданин США первым ступил на Марс!
Если Павел жив, больше никто не умрёт. Или у меня не будет иного выбора.
Американка несколько раз глубоко вздохнула, потом крикнула, чтоб её подельник хорошо разобрал каждое слово:
Билл! Соглашайся на её условия.
Он промолчал. Потом прокричал по-английски: «жди, держись, я иду к тебе».
Пискнул сигнал тревоги, загорелся жёлтый, через несколько минут красный индикатор. В отсеке мужчин падало давление ниже критического. Не имея доступа к электронике корабля, Билл имел возможность открыть люк вручную.
Если надел скафандр только на себя, Павел мёртв. Понимая, что не хочет услышать ответ, всё же спросила:
Ты убил Харитонова?
Несчастный случай. Не рассчитал дозу.
Тогда я беру скафандр. Урсула привязана, на неё не одеть. Попробуешь перебраться на нашу половину и открыть люк снаружи убьёшь её.
Нет, это ты её убьёшь! Развяжи и дай ей возможность одеться!
Один ты не посадишь корабль на Марс. Разговоры, сам понимаешь, пишутся. В том числе на резервный носитель, тебе до него не добраться. Всё кончено, Билл. Сиди в своём модуле и пиши завещание. Блокирую вентиляцию.
Она отчаянно блефовала. Аппаратуру жизнеобеспечения дистанционно не остановить, конструктивно не предусмотрено. Даже без остановки вращения американец переберётся на их половинку по шлангам, тросам, проводам. Вскроет люк, а в рукопашной с этим здоровяком не справится. Убьёт её столь же хладнокровно, как Харитонова.
Эх, Пашка, Пашка
Ксения! Заблокируй штурвальчик люка, попросила Урсула. Он грохнет нас обоих!
«Обеих», хотела поправить, но не стала терять времени и принялась откручивать рукоять тренажёра, чтоб вставить в штурвал. Справилась до того, как аппаратура корабля доложила об открытии внешнего люка второй части «карусельки». Космонавтка, теперь командир экипажа, хоть и бунтующего, стала под иллюминатором на условной крыше, откуда просматривался противоположный отсек.
Люк открылся, и Ксения увидела продолговатый объект, замотанный в плёнку. От сильного толчка этот объект скользнул в сторону кормы, чтоб вскоре раствориться в вечной черноте. Вот и все похороны советского космонавта.
Комок подкатил к горлу.
Отец всегда выделял Пашу Харитонова из другого молодняка отряда космонавтов, доверял ему летать с Андреем,
много раз приглашал домой в Серебряный Бор. Повторял: ему верю как самому себе. И вот, бездыханное тело в бескрайнем пространстве между Землёй и Марсом Космонавт стремился в космос и здесь обрёл последнее пристанище. Но не из-за враждебной человеку среды, а из-за удара в спину.
Нанёсший его мерзавец сейчас примерялся, как вскарабкаться в сторону их с Урсулой отсека. Связь работала, он продолжал увещевать надеть скафандры обеим и впустить его внутрь добровольно.
Хорошо. Твоя взяла. Мне нужно сорок минут. Потом остановлю вращение. Пока подумай о гарантиях, которые мне дашь, что сохранишь жизнь. Я согласна на вариант Урсула остаётся на орбите, мы вместе идём на Марс.
Про вращение сказала неспроста. На крыше отсека ощущение тяжести практически равно земному. Чем ближе к центру вращения тем меньше. Билл весит килограмм восемьдесят, массивный ранцевый скафандр для работы на Марсе больше пятидесяти. То есть первые метры дадутся ему весьма не просто.
Ксения не взяла скафандр, а склонилась над терминалом управления. И пока выключила радиообмен.
Что происходит? взволновалась Урсула.
Спасаю нам жизни. Для начала запустила двигатели вращения. Твой урод-соотечественник в скафандре весит более ста тридцати кило, в фунты переведи сама. При ускорении свободного падения в полтора «жэ» получится под двести, уже никаким чудом не перелезет к центру. При двух просто распластается по крыше отсека.
Работать на клавиатуре стало труднее даже просто держать руку на весу. Топлива хватит на пару раскруток-остановок, но резерв не бесконечен.
Американец обнаружил подвох. Лёжа на крыше отсека, он начал движение к открытому люку перекатом и ползком. Ранец мешал преодолеть жалкие пару метров одним рывком.
Что ты делаешь? спросила Урсула.
Убиваю. Сброс воздуха блокирован, пока датчик показывает открытие люка. Ввожу состояние аварийной разгерметизации, обходя этот запрет Готово! Сейчас ветер свищет из люка, только Билл его не видит.
Килограммы бесценного воздуха, с колоссальными затратами доставленного к Марсу, уносились в вакуум. Когда американец, наконец, задраил свой люк изнутри, баллоны опустели. У него остались только литры в ранце на два или два с половиной часа.
Гагарина легла на пол под иллюминатором, не спуская глаз с крышки люка.
Ты так хладнокровно Ксения! Его ещё можно спасти!
Чтобы он прикончил нас? Меня сразу или бросив на Марсе, тебя позже как ненужную свидетельницу его преступлений. Ладно, если хочешь объясняйся с ним.
Встала на колени, перещёлкнула тумблер, впустив в отсек ругань астронавта, обнаружившего, что остался без запасов воздуха.
Довольны? он снова говорил по-русски, теперь ради Ксении, а не соотечественницы. Я сейчас доберусь к спускаемому аппарату. Там заправлю баллоны. В нём есть инструменты, даже плазменный резак. Прощайтесь, что ли.