Сочту за честь, и спасибо за известие о звёздочке на погон. Но при всём желании не могу хотя бы встать.
Не лучше себя чувствовали остальные трое, они не нашли сил выбраться даже из спускаемого аппарата. Андрей выполз и выдохся.
Щукин махнул рукой парням в форме обслуги космодрома и с медицинскими шевронами, те быстро устроили прилетевших на носилки и растащили по микроавтобусам. Андрей отметил, что экипаж сразу разделили, полковник, а это довольно большая шишка для ГБ, поехал с ним.
Мы арестованы? Или только госпитализированы?
Второе. К вам никаких претензий нет, Андрей Юрьевич. К остальным тоже. Но история с инопланетным саркофагом наделала шума. Всплыло крушение американского беспилотника, приблизившегося к объекту до того, как мы их официально оповестили. Перед тем, как к вам четверым прорвутся журналисты, особенно иностранные, предстоит долгая беседа что и как отвечать на их вопросы.
С этим просто, товарищ Щукин. Эксклюзивные права на интервью со мной, во всяком случае, до допуска к моему телу широкой публики, принадлежат репортёру «Известий» Ларисе Евгеньевне Гусаковой, моей супруге. Текст интервью правит закреплённый за газетой сотрудник КГБ, затем что-то выбрасывает редактура. Не извольте беспокоиться.
Вы не понимаете, товарищ подполковник. Не вам решать, где и перед кем выступать. Вопрос слишком серьёзный и принял международный оборот. Осенью пройдут президентские выборы в США. Уолтер Мондейл если не союзник, то самый благоприятный для нас кандидат. Он в огромной степени сделал ставку на космическое сотрудничество с СССР, теперь подвергается критике и даже осмеянию. Не догадываетесь почему?
Удивите.
Вы первые обнаружили саркофаг, использовав, в том числе, американское оборудование.
Трёхметровую трубу, пустую как барабан, пристыкованную к спускаемому аппарату «сапсана»?
Но доставленную на Луну американским челноком, причём астронавты заплатили жизнью за этот полёт.
Мне их смерть в упрёк? Я уговаривал дуру, уже
устроившуюся рядом со мной, пошёл предстартовый отсчёт: лети с нами. Нет, начала ныть: хочу на шаттле. Знал бы привязал её. Ловейкин остался и спасся. Хотя бы его вытащил.
Знаю, кивнул гэбист, тон его утратил былой напор и стал более человеческим. Вероятно, считая себя властителем судеб, на минуту забыл, кто перед ним лежит на носилках и чей это сын, теперь вспомнил, отчасти благодаря самоуверенному, хоть и слабому голосу космонавта. Ещё раз, вас лично никто ни в чём не упрекает, в том числе американская сторона. Их больше всего интересует: когда вы обнаружили артефакт, сколько времени утаивали информацию.
Ответ прост. Со дня, когда Ковалёнок перешёл на шифровки в донесениях для ЦУПа. Американцы не могли их не заметить.
Но не расшифровали. Экипаж Ковалёнка подвергся беспрецедентному давлению, особенно командир и болгарский товарищ. Настолько, что их до сих пор приходится держать в изоляции. Не волнуйтесь: всего лишь в Звёздном городке, где и вам придётся какое-то время побыть невыездным. Хотя бы до возвращения марсианской экспедиции, она перебьёт в новостной повестке скандал с саркофагом.
Что про них слышно?
Про вашу сестру? Ничего. До выхода на парковочную орбиту Марса мы не ждём новостей. Нет связи. Хотя, возникни проблема, они имеют возможность остановить вращение корабля и сориентировать антенну на Землю. Так что по умолчанию считаем: там всё хорошо. Но это не точно. Ждём.
Какое-то время ехали молча. Андрей думал, что гэбиста даже могила не исправит. Он всегда не исключает самый хреновый путь развития ситуации. Подозревает всех. Работа такая. Вот бы Щеглова закинуть на «Салют-12», когда Ксения обнаружила следы порчи оборудования!
Но полковник был немолод, под метр восемьдесят и несколько упитанный. В аттестации, надо полагать, писали «в строевом отношении подтянут» и кривили душой.
Мама добралась до космонавтов только в госпитале Байконура. Если Восточный имел свои плюсы как стартовая площадка, то возвращались спускаемые аппараты по-прежнему в степи Казахстана, в нескольких километрах от городской черты, отсюда куда проще доставать людей, чем из тайги у Восточного. Да и здешний медицинский комплекс не особо уступает спецбольницам, обслуживающим высшее начальство.
Как папа? Юрочка? Лариса? Сама как?
Андрей лежал на спине, всё ещё чувствующий раскатанным себя в блин гравитацией.
Именно в таком порядке?
Алла Маратовна сунула ему термометр.
Мамочка, я всех вас люблю. Тебя не меньше других, наверно даже больше. Упс, про Жульку не спросил.
Жулька лучше всех. И у других тоже порядок. Юрочка растёт не узнаешь, толстун-большун-болтун! Только за Ксю сердце болит от странного предчувствия. Ненормально долго без связи, в десятках миллионов километров!
На Луне тоже отрезан от дома Когда сеансы связи с родными, всего не скажешь и не спросишь. Разговоры пишутся, десятки ушей слушают. Это как на людной площади через мегафон обсуждать что-то интимное.
Ты попал, сынок. Моя коллега пишет диссертацию по психологии поведения в условиях частичной изоляции в длительных миссиях за пределами матушки-Земли. Прости, принесу тебя в жертву науке, будешь отвечать на вопросы.