Разве я тоже не в Звёздный?
Лариса у нас, в Серебряном Бору. Юрочка тоже. Или у тебя, сын, какие-то неотложные дела в ЦПК? Командировку потом отметишь
Конечно Спасибо, папа.
Может, он чуть злоупотребил служебными полномочиями, пригнав персональный самолёт к прибытию экипажа сына, но сделал это очень вовремя.
Когда за «волгой» начали сдвигаться железные створки ворот, первым делом через шум пробился звонкий собачий лай, Жулька собачьим слухом первая засекла возвращение.
Слышишь, как с ума сходит? Гагарин старший обернулся с переднего сиденья. Мне тоже радуется, но куда там. Давай помогу выбраться.
Я справлюсь.
Пока шли к дому, отец напомнил бородатый анекдот: если запереть жену и собаку в гараже, а потом выпустить через четыре часа, кто тебя встретит с восторгом супруга или зверюга? Андрей рассчитывал на благосклонность обеих.
Лариса обняла, Жулька тоже но только за ногу.
Горе моё
Выглядишь хуже, чем я в первые дни на «Салют-11». Всё равно так тебе рада! Пойдём, сына покажу.
И я тебе И всем вам. Здравствуй, мама.
Юрочку он даже побоялся взять в руки, не надеясь на них, только гладил и умилялся. Алла Маратовна деловито ощупала остатки бицепсов сына, оценила тонус, точнее отсутствие оного.
М-да. Я бы остереглась жить на станции, построенной бухенвальдским крепышом.
Отъемся. Накачаюсь. Говорят минимум год проведу на Земле. Жуковскую академию подтяну, а то даже как заочника забыли.
Это ты правильно напомнил, согласилась мама. Все за стол!
Лариса села очень плотно к нему на диване, несколько даже мешая кушать. Выглядела на максималках, по принципу: глупая женщина следит за мужем, умная за собой. Андрей обнял её левой рукой, не выпуская вилку из правой.
Зная, как непросто адаптируется организм после космического стресса, Алла Маратовна испекла очень нежный мясной пирог, на сладкое торт.
Вот и держи фигуру! пожаловалась Лариса. Ты как?
Непривычно. Живу, не напрягая волю. Не надо заставлять себя тащиться в тоннель и ремонтировать осточертевший проходческий щит, нюхать своё месяцами немытое тело, лишь обтёртое
Знаю.
Прости, не знаешь. Не путай короткую экскурсию с шестью месяцами, когда мотивация одна единственная: долг зовёт, и нет никакой возможности уклониться.
Так может и хватит? тут же зацепилась Алла Маратовна. Три миссии, год вне Земли, Герой Советского Союза, майор ВВС. В двадцать пять лет! Не жадничай, дай другим отличиться.
Дорогая, даже если он тебе ответит «да», не слушай нашего сына. Сейчас устал, истощён. Соскучился по семье. И думать не хочет о возвращении на небесную каторгу. Но если бы мне было двадцать пять, а не пятьдесят два, клянусь, снова смотрел бы вверх. Он в меня. И в тебя. Ты же тоже женщина-огонь.
Лариса обернулась к коляске с Юрочкой и сообщила ему:
Вот в какой семье ты родился. Чую, и мы с твоим отцом тебя не удержим. Потому что сильнее родительских увещеваний может быть только плоскостопие.
Не факт, возразил Гагарин-старший. Раньше в авиацию брали с железным здоровьем и соколиным зрением. Но сейчас пилоты летают в очках. Зачем им острота? Всё равно смотрят не в стекло кабины, а на приборы. Так и в космосе. Ходить особо не надо, плаваешь себе по отсекам. Плоскостопие не помеха. Вот кариес это ужасно, кто тебе зуб вылечит?
Плоскогубцы и молоток из ремкомплекта. Мама! Не смотри на меня так. Если бы у Пашки зуб сгнил и заболел, что хоть вешайся, вызывали бы ему стоматолога с Земли? Ввалил бы ему весь запас обезболивающих и долбанул со всей пролетарской ненавистью. Для друга не жалко.
Скорее всего, сломал бы ему челюсть, возразила мама.
А это уже не моя ответственность, скорее врача из ЦУПа, управляющего моими манипуляциями.
Ситуация была скорее умозрительная. Если зубы в идеальном состоянии, то за шесть месяцев на Луне там не разовьётся процесс, требующий немедленного вмешательства. Вот в более длительных полётах проблемы будут. И врач общего профиля, как Ксения, например, их все не решит. Слишком сложно устроен человеческий организм и ломается он столь же прихотливо.
И дальше сидели-болтали, переместились в большой зал, где включили телевизор, но не смотрели его, а продолжали разговаривать под тихое бубнение диктора. Лариса покормила малыша, уже не грудью, молоко закончилось, а какой-то очень дорогой и качественной молочной смесью, привезённой дедом из Швейцарии с саммита по ОСВ. Кому ограничение баллистических ракет, а кому-то питание для наследника фамилии.
Темы политики, пусть даже имеющей непосредственное отношение к их личным делам, практически не касались, Гагарину-старшему она надоела на работе в ЦК, а для Андрея всё важное теперь находилось дома.
Наконец, разошлись, приняли душ. Алла Маратовна забрала внука к себе на «бабушкинское дежурство». Андрей зашёл в спальню. Лариса уже ждала в тончайшем полупрозрачном пеньюаре, не скрывающем, а подчёркивающем скрытое под ним дорогое бельё. И то, что находилось под бельём.
Тебя же кесарили! он остановился, любуясь, но не смея подойти.
Давно уже всё прошло и давно уже всё можно! Только цикл пока не восстановился, но я позаботилась. Второго нам рано. Пока рано. Иди ко мне!