На там же начнётся голод! Как же они без топлива, медикаментов
Их никто не лишает снабжения, если не будут упорствовать со снабжением советской Нахичевани. Пусть зарабатывают деньги и покупают на внутрисоветском рынке что хотят. За рубли.
Юрий! Уверен, что запросятся обратно? тихо спросил Генеральный.
Через два-три года. Пока Закавказье будет штормить, нам придётся терпеть. Зато какой урок другим сепаратистам!
Рискованно. Неужели нет иного пути?
Я его не знаю, признался Гагарин. Боюсь, сам буду просить урезать некоторые космические программы, а также военные. Предстоит переселить до миллиона человек, обеспечить жильём. Изгоняемых из НКО какой-то субсидией на строительство домов в Армении, их жильё отдадим азербайджанцам. Но жилище не единственная проблема, им нужно трудоустройство, сохранение дееспособности предприятий в Карабахе и в Нахичевани, всё это деньги, деньги, деньги, а компьютерная система управления экономическими процессами сама не справится с такими задачами. Кризис уникален, его разрешение надо переводить на ручное управление. Привлекать иностранных специалистов. Американских армян звать пусть помогают своим переселенцам.
Те больше будут орать про «священный армянский Арцах», возразил Шкабардня.
Пусть орут! Армянский народ переживёт шоковую терапию, сравнивая благополучные годы национальной терпимости и голодные годы горделивых криков. Голодный желудок и пустой кошелёк чудесно отрезвляют.
Гагаринский проект постановления прошёл пусть недостаточно проработанный, но единственный, содержащий стратегию выхода из кризиса.
Конечно, после публикации мартовского Постановления ЦК КПСС по национальной проблеме, а потом Постановления Президиума Верховного Совета СССР с предложением Верховным Советам закавказских республик организовать референдумы произошла масса перегибов. Высшие учебные заведения принялись массово отчислять студентов армянской национальности: толку их учить за госсчёт, если потом уедут в отделяющуюся страну. С работы армян не выгоняли, особенно давно живущих в России и других республиках, но и с карьерным ростом стало туго. В Баку отменились гастроли Москонцерта из-за участия в концертах Евгения Петросяна и сеанс одновременной шахматной игры Гарри Каспарова, хоть оба родились в Баку, а Каспаров по отцу еврей. Береговой не стал отчислять из отряда двоих мужчин армянского и полуармянского происхождения, но из списка претендентов на участие в экипажах в текущем году они пропали даже в качестве дублёров.
Далее события развивались стремительно. В мае Президиум
Верховного Совета СССР утвердил выход Армении из состава федерации, новое дашнакское правительство без трепыхания подписало договор о безвозмездном сохранении железнодорожного и автомобильного сообщения с Нахичеванью под охраной советских вооружённых сил, куда больше, чем Зангезур, армян интересовал Нагорный Карабах (Арцах).
Гагарин, председательствующий в комиссии ЦК по урегулированию карабахского кризиса, протолкнул значительное расширение этого административного образования, отныне Карабахской автономной республики. После включения в неё Нижнего Карабаха и нескольких районов равнинного Азербайджана прошли выборы в Верховный Совет Карабахской АССР, естественно под надзором приглашённых иностранных представителей, депутаты от азербайджанского большинства получили перевес. В течение месяца ни в милиции, ни в других властных структурах республики не осталось ни единого этнического армянина, и в Закавказье на несколько недель воцарилось относительное спокойствие. В Армении переживали экономический и социальный шок от разрыва с СССР, с ужасом наблюдая концентрацию турецких войск у своей границы не принятая в Организацию Варшавского договора и толком не имеющая армии, страна осталась беззащитной. Минобороны, МВД и погранслужба СССР вывезли всё, кроме некоторого количества лёгкого стрелкового оружия. Армяне Нагорного Карабаха, а многие из них потеряли работу в госструктурах, ещё только вживались в новую реальность и готовились к протестам.
Паузу успели использовать на все сто. Юрий Алексеевич как представитель Политбюро присутствовал на саммите в Женеве, где Шкабардня и Мондейл подписали ОСВ-1, самый важный договор между СССР и США после Второй мировой войны, оттуда прямиком полетел в Анкару для неофициальной, но очень важной встречи с президентом Кенаном Эвреном.
До этого они были едва знакомы лично, генерал Эврен в семидесятых служил военным атташе в Москве. Считался ярым антикоммунистом, потому что в ходе военного переворота восьмидесятого года подчинённые ему армейские части жестоко подавили коммунистических повстанцев. Тем не менее, к СССР особых счётов не предъявлял, отношения двух государств оставались неблизкими, но и невраждебными.
Встреча состоялась в Бештепе, в Лесном хозяйстве Ататюрка, лесопарковой зоне, принадлежавшей когда-то первому президенту и основателю Турецкой республики. В этом Гагарин усмотрел намёк: возвращаемся к истокам, к самой сути вещей.
В Бештеп не просочилось ни одного журналиста. Перед обедом в честь дорогого гостя Эврен предложил прогуляться по парковым аллеям, им компанию составили только два переводчика советский и турецкий. За время дипломатической службы в Москве турок успел немного подучить русский язык, но не настолько, чтоб вести на нём серьёзные переговоры.