Войдя в комнату, Альдо подумал, что грезит наяву. Королева была здесь! В роскошном атласном платье с кружевами, с плюмажем из страусиных перьев, который был вставлен в высокую напудренную прическу и заколот алмазной булавкой, с веером в руке, она зачарованно смотрела на камни, блиставшие на черном бархате витрины. Эта женщина была такой прекрасной и стройной, величественной и изящной одновременно, что Морозини невольно воскликнул:
Ваше величество!
«Мария-Антуанетта» вздрогнула и обернулась.
Господи, как вы меня напугали! с улыбкой сказала она.
Простите меня, мадам, я очень сожалею. Впрочем, я мог бы ответить вам тем же. Иллюзия полная
Действительно, когда она обернулась, он сразу узнал лицо, которое видел на многих фотографиях: это была актриса Марсель Шанталь, сыгравшая несколько месяцев назад роль Марии-Антуанетты в одном из первых французских звуковых фильмов «Ожерелье королевы». Улыбка молодой женщины потеплела.
Спасибо. Простите, но могу ли я узнать, кто вы? Я знакома не со всеми членами комитета, добавила она, увидев сине-белый знак на отвороте его пиджака.
Я только вчера приехал вот с этим, добавил он, указав на подвески нежнейших розовых тонов, и
О! Так вы венецианский чародей, полагаю? Князь Морозини?
Я чрезвычайно польщен тем, что мое имя известно Вашему величеству, сказал он, склоняясь к протянутой ему руке в перчатке.
Не скромничайте! Вы хорошо знаете, что о вас грезят все женщины с хорошим вкусом! Остальные, впрочем, тоже Я бы с величайшим удовольствием поболтала с вами, но толпа уже приближается, и мне надо занять свой пост. Я «главный сюрприз» дня! со смехом добавила она.
Как только актриса направилась навстречу гостям, Альдо вернулся к витрине, наклонился как можно ближе к интересующей его вещице и вынул из кармана ювелирную лупу, с которой никогда не расставался. К нему тут же бросился один из охранников:
Что это такое?
Не ключ, не стамеска просто лупа
Морозини был опечален: даже на таком расстоянии мощное увеличительное стекло подтвердило возникшее у него подозрение восхитительное украшение было фальшивым. Одно из всех. К тому же эта «слеза» лежала на самом почетном месте! Неслыханно!
Сунув маленькую лупу в карман, он решил потребовать объяснений от Шоме, который сопровождал приглашенных. Не может быть, чтобы один из величайших ювелиров мира
позволил так себя провести! По всей видимости, на это были какие-то причины! Но следовало подождать: уже слышались звуки многочисленных шагов и звучные, четкие пояснения Андре Перате. Толпа приблизилась к апартаментам: изумленные восклицания свидетельствовали о том, что на пороге их встретила реверансом актриса роскошный двойник королевы. Раздались крики «браво!». В общем хоре заметно выделялся громкий голос премьер-министра: в скором времени прекрасной Марсель Шанталь суждено будет вытеснить из его пылкого сердца столь же красивую, но не столь импозантную Мари Марке, приму «Комеди Франсез»!
Тардье поцеловал ей руку, и его примеру с энтузиазмом последовали другие. Это привело к некоторой сутолоке у входа, и организаторам пришлось приложить усилия, чтобы толпа плавно, по пять человек за один заход, проследовала мимо витрин. Альдо покинул свой наблюдательный пост и пристроился в хвост, высматривая Шоме, но так его и не увидел.
Он только что уехал, сообщила мадам де Ла Бегасьер. Его попросили к телефону, и он выглядел чрезвычайно взволнованным.
Он ничего не сказал?
Да нет же. Впрочем, я ни о чем его не спрашивала. Умоляю вас, князь, позвольте мне насладиться этим мгновением покоя, добавила она, обмахиваясь пригласительным билетом, как веером. Не забывайте, что сейчас мне предстоит вывести эту веселую компанию в английский сад, где можно будет выпить шампанского. И я боюсь, что на всех не хватит, ведь такого наплыва мы не ожидали!
Послушайте! Ведь у вас под рукой Полиньяк и, стало быть, шампанское «Поммери». Попросите
.его срочно доставить еще несколько ящиков! Что же касается печенья
Этим занимается Мари-Анжелин! Она уже помчалась к кондитеру за добавкой! Эта святая дева истинное сокровище! Никогда не устану благодарить маркизу де Соммьер за то, что она нам ее «одолжила».
И будете совершенно правы, одобрил Морозини, которого забавляла мысль о том, как изумилась бы любезная дама, узнав о других, совсем не мирных талантах упомянутой святой девы.
В ожидании он решил выкурить сигарету в английском саду, где и в самом деле был натянут огромный тент в сине-белую полоску, под которым располагался буфет, защищенный от любых ударов стихии.
На время выкинув из головы дело о фальшивой «слезе», которое выглядело просто оскорбительным по отношению к тем, кто, подобно ему, героически расстался с подлинными сокровищами, предназначенными лишь для созерцания их владельцев, он мысленно перенесся в свой венецианский дворец, где месяц назад Лиза с поразительной легкостью родила маленького Марко. Всего полчаса страданий, и мальчуган явился на свет пухленький и громкоголосый. Он сучил ножками, и его рыжие кудряшки позволяли надеяться на возможное сходство с матерью, в отличие от старших, Антонио и Амелии, смуглых черноволосых близнецов несомненных Морозини. Малыш был настолько мил, что все пришли в полный восторг. И Альдо был первым едва крошечная ручонка обхватила и зажала его палец. И совсем уж чудо внезапное преображение близнецов. Стоило им научиться ходить, как отцовский дворец наполнился их криками, играми, беготней, выдумками (не всегда похвальными) и по мере освоения речи ораторскими баталиями. В четыре года это была самая сплоченная и самая инициативная парочка в стране, если не во всей Европе. Но когда дверь в материнскую спальню закрылась перед тайной рождения новой жизни, наступила полная тишина: близнецы больше не шумели! Ходили только на цыпочках, а когда им впервые показали Младенца, уставились на него с необычной серьезностью. И Антонио объявил: