Тим замолк, вспоминая самое острое впечатление детства. Не во время полета на лайнере, а именно на дороге он ощутил живой, очень требовательный взгляд космоса. Потом не раз слышал, что многие находили в межзвездном пространстве лишь ледяную пустоту, безразличие и смерть. Никак не мог понять, почему. Невероятная четкость и бесконечная, охватывающая тебя со всех сторон 'многоглазость'
вселенной, делали её волшебным таинственным существом.
Ты пришел в восторг от лжи из мертвых пленок и отражений. Иллюзия того, что людишкам ровня огненные планеты и дозволено мнить себя богами. Прогулка по лунной дороге твоя первая скорлупа самообмана. Она сделал тебя Чагой.
Иди в пределы со своей идиотской песней про скорлупу обмана, простонал Тим. Нет тут никакой лжи. Все прекрасно знают, что это скоростной пеший траволатор. Он компенсирует средовые угрозы и коррелирует генерацию полей с кинематикой физических объектов. Но об этом, черт возьми, не обязательно все время помнить и думать во время прогулки!
Ирт по-человечески изумленно хлопнул глазами и издал глухой звук. Через короткую паузу выдавил все же презрительным тоном:
Ты же даже упасть оттуда не сможешь.
Тим сначала не мог сообразить, к чему такой комментарий, потом решил быть очень конкретным:
Дорога широкая, где-то семь метров. Есть бордюры, если подходить к краю, раздается предупреждающий звуковой сигнал.
Он, конечно, мог бы добавить, что невидимый туннель в раза в два шире дороги. Если что-то случится, то вакуумно-силовые генераторы втянут и в секунду отправят в госпиталь. Но не стал. Недоумение и презрение могли обернуться бешенством, а родной глаз, несмотря на усилия эмергентного пакета, все еще болел.
Все не настоящее. И тебе так понравилось прогуливаться по пустоте космоса и воображать себя звездным великаном, что ты решил потратить на эти фантазии всю свою ничтожную жизнь?
Тим сглотнул и провел рукою по лбу. Очень безжалостно и в чем-то правдиво. Но тогда наверху сияли не только Луна и далекие звезды. Он видел контуры пролетавших кораблей и авиеток. Развернувшуюся на полторы тысячи километров выставку гигантских живых картин. А ближе к Луне, расслаиваясь голограммами по пространству, шел балет. Множество зрителей на платформах наблюдали за полетом танцоров. На Земле выбраться в космос это все равно, что сходить за покупками в межу. На Марсе не было таких возможностей, там экономили энергию, ее не хватало на исполнение любых человеческих фантазий.
Да, я захотел стать звездным великаном.
Точные слова для родившейся мечты. Тим закрыл глаза и снова увидел Рея, тот заговорщически ухмыльнулся.
А что хотело существо, которое вело тебя за руку?
Мама? Когда мы дошли до огромного диска Луны, то обернулись назад. Она присела на корточки, прижала меня и сказала, что все это будет принадлежать мне, если захочу. Я ответил, что очень хочу гулять от звезды к звезде, как по нашему большому дому на севере. Она рассмеялась и подняла меня на руки. Здорового уже пацана. Но она всегда казалась сильной, как и коренные марсианки. И поцеловала в лоб. Крепко прижалась губами и долго не отрывала их. Будто мое детское желание стало нашей договоренностью, общей мечтой, скрепленной поцелуем и обреченной исполниться.
Одобрение во взгляде матери отпечаталось в памяти на всю жизнь. Если бы она знала, чем все закончится
И где же она теперь?
Вопрос прозвучал неожиданно.
Я не знаю, никто не знает. Она ушла в один день и не вернулась. Мы с отцом ждали, искали, но это долго рассказывать и объяснять.
Ирт удовлетворенно кивнул и задумался. Вряд ли это были хорошие мысли. Он бродил взглядом по Тиму, будто готовился вынести вердикт. Катись оно все в пределы! Впереди Орфорт, не лучшее время ковырять раны, теряя остатки сил.
Люди целуются, прижимаются губами друг к другу. Зачем они это делают?
Тим окаменел от неожиданности. Он ждал чего угодно, но не такого вопроса.
У вас нет ростков, но вам нравится целоваться. Почему?
Ну-у, протянул Тима, мучительно соображая, чем может для него закончиться правдивое объяснение.
Вам это нравится? Попробуй меня поцеловать.
Спасибо, но дело в том что видишь ли. Ты как бы это сказать?
Не ной, Чага!
Ты выглядишь, как мужчина. И я
Тим вдохнул, выдохнул:
Не привык целоваться с мужчинами?
Его понесло не туда, захотелось скрестить ноги и при этом замереть, не двигаться, стать незаметным.
Мужчина? Что за шепелявое слово с уплывающим смыслом. Какой-то вид человека? Ты?
О боги! Изоморфы не делились по полу, разные формы тела для них ничего не значили. Тим до сих пор не понимал, как они размножались. Что-то связанное с идиотской трансформацией.
Ну да, пробормотал он. Такой вид человека. Я, например. И, как бы, ты.
Значит, ты не привык целоваться с таким видом, как у тебя. А с каким привык?
Ирт усмехнулся, и контуры его массивного тела стали зыбкими. Плечи уменьшились, волосы взлохматились светлыми
прядями, а на щеках появились ямочки.
Когда он успел подсмотреть в его мыслях Сэма?
С этим, Чага? Или..
И он снова начал меняться. Из двухлетнего небытия, снов и видений к Тиму возвращался Рей Кларк во плоти.