В следующую секунду каток врезался туда, где они только что лежали, и вонзился в землю почти целиком, словно марсианский цилиндр из книги английского писателя Уэллса, которую Павел читал, учась в школе.
Повезло нам с тобой, Паша, политрук вымученно улыбнулся, стряхивая песок с гимнастерки. А ведь чуть не отдали богу душу
Раз повезло, отозвался Павел, поправляя фуражку, значит, еще повоюем, Саша.
Тем временем налет кончился, офицеры вылезли из воронки, и Дементьев увидел, что очень многим повезло куда меньше по всему полю, разматывая шлейфы черного дыма, горели танки и автомашины, и лежали среди бомбовых воронок изувеченные трупы наших солдат. А неподалеку, прислонившись к перевернутой взрывом зенитке, сидел на земле раненый командир зенитного дивизиона, плакал и ругался черными словами от злости и бессилия
Дивизион понес большие потери первая батарея потеряла два орудия, разбитых прямыми попаданиями, погиб комбатодин Хацкевич, досталось и третьей батарее Власенко. Второй батарее повезло были раненые, но погиб только один человек: наводчик Богатырев, всего лишь один день не доживший до «искупления вины перед Родиной» и получения звания младшего лейтенанта, присвоенного ему по ходатайству Дементьева «за мужество и отвагу, проявленные в боях с немецкофашистскими захватчиками». Погибших похоронили в братской могиле; туда же бережно опустили голову Богатырева это было все, что от него осталось.
* * *
Заминка у села Чуриково и понесенные там потери привели к тому, что наступление корпуса сначала замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Немцы подтянули свежие силы и перешли в контрнаступление, тесня мотострелковую бригаду к Сухой Верейке.
Павел потерял счет отбитым атакам, подожженным танкам и выкошенным цепям автоматчиков. Батарея то и дело меняла огневые позиции, расчеты изнемогали от жары и усталости, а немцы все лезли и лезли. Даже без бинокля Павел отчетливо видел их пьяные лица и перекошенные рты перед атакой солдаты вермахта до ноздрей накачивались шнапсом. В окопах мотострелков то и дело вспыхивали ожесточенные рукопашные схватки, в которых шло в ход все, вплоть до ножей и зубов. Рабы Зверя были хорошими воинами, они умели драться, и победа над ними давалась нелегко.
Бригада медленно отступала. Отступала, цепляясь за каждую ложбинку, за каждый бугорок, но всетаки отступала, выгибаясь под железным натиском завоевателей, у любой силы сопротивления есть свой предел. А перед нашим передним краем, за холмами, уже сжимался бронированный кулак немцы готовили решающий удар, который должен был стать последним.
Цепи наступавших немцев в очередной раз залегли. Дементьев с наблюдательного пункта прикинул расстояние, разделявшее залегших немецких автоматчиков и его батарею, и понял, что надо снова переносить огневую между артиллеристами и пехотой противника нашей пехоты уже не было, а дивизионное орудие «ЗИС3» не самый лучший инструмент для рукопашной.
И тут сзади к высотке, на которой располагался наблюдательный пункт, подлетели грузовики с рядами наклонных рельсов, установленных вместо кузова. И Дементьев узнал в них «РС» «катюши», о которых он много слышал, но еще ни разу не видел «живьем», в действии. «Катюши» быстро, четко и слаженно развернулись и всем дивизионом дали залп по холмам, где стягивались, готовясь к сокрушительной атаке, немецкие танки и пехота.
Около сотни огненных стрел с ноющим ревом сорвались с направляющих и вонзились в холмы. Над холмами встала стена разрывов,
слившаяся в сплошное бурое облако. Облако росло, набухало, и вдруг приняло очертания громадного зверя дракона, вставшего на дыбы. Дракон выгибал шею, разевал пасть и, наверно, рычал, но его рычания не было слышно изза непрерывного грохота рвущихся реактивных мин. Огненные стрелы вонзались и вонзались в грудь Зверя, вонзались одна за другой, били и рвали его, и дракон не выдержал дрогнул и расползся, вновь превратившись в бесформенное коричневое облако, поджариваемое снизу высокими языками пламени.
А затем лейтенант услышал слитный гул десятков танковых двигателей шли наши танки. Катуков внимательно следил за ходом сражения, сумел переломить битву внезапным ударом «РС» и теперь ввел в действие свой танковый резерв, развивая успех.
Противник отступил так поспешно, что его отступление скорее напоминало бегство. А Дементьев побывал там, куда пришелся удар «катюш», и не мог сдержать мстительной радости при виде спекшейся почерневшей земли, усеянной скелетами сгоревших немецких танков и обугленными трупами не наших теперь уже не наших солдат. «Это вам сдача за Чуриково, думал лейтенант, осматривая следы побоища. Эх, вот всегда бы так».
Он еще не знал, что в скором будущем у него самого будут в руках огненные стрелы «РС», и что он сам будет метать их в грудь Коричневому Дракону, приползшему на русскую землю, метать до тех пор, пока этот кровожадный Зверь не сдохнет в своем собственном логове.
* * *
В августе сорок второго года войска Воронежского фронта, еще толком не умевшие наступать и наносить танковые удары кулаком, а не растопыренными пальцами, перешли к обороне. Выдохлись и остановились и немцы: лучшие силы вермахта были брошены на юг на Сталинград. Потрепанный корпус Катукова был выведен в резерв Ставки, а лейтенант Дементьев за бои в Придонье получил свою первую награду медаль «За боевые заслуги» и звание старшего лейтенанта. Вообщето, как чуть виновато сообщил ему Мироненко, его представляли к ордену Красной Звезды, но гдето ктото чтото перепутал. К путанице этой Павел отнесся философски не впервой.