На улице было ветрено и сыро. От Перыницы несло влагой и туманом, заволакивая улочки и Светлану с Сашей. Шинель быстро отсыревала, отказываясь согревать. Неприятно пахло шерстью. Зря Светлана в поездку надела осеннюю шинель, в зимней было бы теплее. Саша шел медленно, угрюмо меся ногами деревенскую грязь. Его сапогам ничего не было страшно, а вот ботинки Светланы были готовы сдаться грязи и многочисленным лужам ноги скоро промокнут. Она еле передвигала ноги, прилипшая к подметкам глина весила как пудовые гири.
Саша искоса подглядывал на Светлану, но молчал, не предлагал ей вернуться в город или остаться в доме старосты, хоть и знал, что до «Змеева дола» идти не меньше версты.
Светлана передергивала плечами деревня поздней осенью неприглядна. Голые деревья, серые дома, покосившиеся заборы, печная вонь, когда не поймешь, что сжигают вместо дров, пожухлая трава, всюду серость и хмарь. Скорей бы снег прикрыл эту грязь, делая мир хоть капельку чище.
Противоположный берег Перыницы утопал, как в сметане, в тумане. Только седые макушки сосен и видны из него. Ветер гнал туман прочь, к Идольменю, но с Перыницы наползали новые холодные языки «сметаны».
Саша не удержался и взял Светлану за руку, согревая её ладонь:
Как ты?
С тобой хоть на край света, призналась она, скользя по глине и с трудом поднимаясь по пригорку на асфальтовую дорогу, ведущую к дачному поселку не иначе купец Соседов на свои деньги её построил. Ошметки грязи пластами отслаивались с ботинок Светланы, оставаясь на асфальте. Хоть бы декроттуары тут ставили, а то стыдно такими ботинками по хорошей дороге идти.
Светлана посмотрела на Сашу: она помнила, как вчера почти без сил свалилась в хозяйской спальне на кровати, тут же засыпая. Она не чистила ни одежду, ни ботинки, а сегодня
Саша, она оглянулась, не заметила никого в тумане и, приподнявшись на носочках, поцеловала его в небритую щеку: спасибо за заботу.
Он приподнял вопросительно бровь:
Было бы за что.
Светлана принялась перечислять:
За почищенные ботинки, за просушенную шинель, за приведенный в порядок мундир, и вообще за то, что ты есть.
Он скупо улыбнулся:
После такого даже стыдно предлагать тебе вернуться в город.
Она сухо напомнила:
Саша, я на службе. Я за октябрь лишилась половины жалования. За ноябрь я получу крохи за неделю, максимум. Это меньше «снегиря» будет. Рублей восемь наскребется Еще и объяснительную придется писать, почему я посмела проболеть целый месяц, когда чиновникам, служащим четвертый год полагается всего пять больничных дней в году Мне нужно на службу.
Кромеж удивленно хмыкнул, но промолчал, что к услугам Светланы вся казна Российской империи, точнее та часть, что выделена Госдумой для нужд императора.
Хорошо, что Саша не стал предлагать свою помощь до их свадьбы еще венчание на престол, отмена запрета язычества и много чего еще Три, как минимум, стихии и их свобода.
Переходя по мосту Перыницу, Светлана нахмурилась, чувствуя легкое волнение эфира. Она даже медленнее пошла Саша
тут же подстроился под её шаг. Эфир волновался где-то под мостом. Светлана сглотнула найти очередную полозову невесту не хотелось. Не четвертый же труп подряд! Полоз ли, Земля ли, кто-то точно сошел с ума в округе!
Саша замер, нахмурился, словно прислушивался к чему-то. Он осторожно подошел к перилам и перегнулся через них, всматриваясь в ставший неплотным туман. Шумела, плескалась речка, облизывая волнами камни, покрытые льдом. Те блестели, как ярморочные леденцы на палочке. Откуда-то снизу доносился странный стон, словно пес скулил и плакал.
Второй уровень эфира, верно? шепотом уточнил Саша.
Светлана кивнула в ответ скулеж под мостом прекратился. Саша пальцем указал на себя, потом на противоположную сторону моста. Ткнув пальцем в Светлану, он показал на спуск к воде с этой стороны.
Пальцы его быстро двигались, что-то то ли спрашивая, то ли командуя. Светлана поморщилась тайный язык опричников она знала плохо, только основные команды: не берут Великих княжон в бой.
Саша потянулся к ней, шепча прямо в ухо и обдавая теплом дыхания:
Справишься? Тут склон крутой и скользкий.
Она лишь кивнула и не удержалась, поцеловала Сашу в щеку знала, что он не привык к нежностям. Результат был неожиданный. Он ладонями обнял её за лицо и осторожно поцеловал в губы, выдохнув:
На удачу!
Наверное, глупо идти в бой или, скорее, на разведку боем с улыбкой на лице, но Светлана не могла её удержать. Ей хотелось смеяться и любить весь мир, потому что на сердце чертовски хорошо и тепло. Саша учится целоваться и учится вместе с ней, а не с какой-то там Лапшиной, царствие ей небесное. Большего Светлане и не надо, ведь их свадьба может и не состояться.
С трудом спустившись по склону, цепляясь за ивы и какую-то высокую, сухую траву, Светлана шагнула в темноту под мостом. Глаза быстро перестраивались, замечая и скопившийся тут мусор: ветки, какие-то тряпки, клочки чего-то уже неузнаваемого, и серую кожистую колышущуюся массу. В первый момент сердце пропустило удар упырь! Потом с другой стороны моста раздался шорох шагов Саши, и из-под перепончатых крыльев, явно подрезанных, потому что отсутствовали положенные когти на концах фаланг, показалась змеиная голова.