Кромеж вынес ее на берег все так и незнакомой речки. Было темно. Небо плотно заволокло тучами, скрывая Луну и звезды. Насколько хватало глаз ни одного живого огонька. Только свет фонаря у разверзшей свой голодный черный зев могилы среди белоснежных девственных сугробов. Тут все свои. Тут все пришли кромежем.
Саша и Алешка замерли у закрытого крышкой гроба тело Наташи было не том состоянии, чтобы прощаться.
Было странно. Жить на самой вершине мира, танцевать на балах, готовиться к долгой и счастливой (счастливой ли без любимого мужчины рядом?) жизни, и уходить вот так, в тишине и мраке, без помпы, плача и показной роскоши. Зато с самыми близкими людьми. Наверное, ближе Алешки у Наташи никого и не было она не позволила ему прийти и умереть за её свободу на дне Идольменя. Как же она ошибалась, защищая его. С другой стороны, Лиза тоже бы не рискнула Сашей, взяв всё на себя.
Лиза молча подошла к гробу. Алеша послушно отошел в сторону, давая ей место проститься. Она лишь перекрестила гроб больше ничего поделать было нельзя. Даже не поцеловать на прощание. Она поймала холодную руку Алексея и тихо сказала:
Прими мои соболезнования.
Он посмотрел на неё с укором его глаза были сухи и красны от недосыпа:
Лиза, это ты прими мои соболезнования.
Слез не было. Наверное, это было неправильно, но в таком сдержанном прощании тоже есть своя правда. Когда не могут плакать глаза плачет сердце. Лиза опустила глаза вниз, в темноту могилы иногда в голову лезет высокопарная глупость, она ничего не могла с этим поделать.
Саша эфиром опустил гроб в могилу. Алексей стащил перчатку с руки и, наклонясь, взял мерзлую землю, бросая её в ненасытный зев. Никто не отрицал его право сделать это первым.
На крышку гроба с грохотом падали комья мерзлой земли Лиза, Саша и Аристарх Борисович каждый бросил по горсти. Потом земля сомкнулась, послушная Саше.
Спи спокойно, милый мой ангел, прошептал
Алеша, отходя в сторону. Иногда и мужчины плачут. Имеют право.
Кромеж протянул Лизе цветы, которые она положила ко временному деревянному кресту.
Вот и все, Лиза осталась одна на этом свете. Больше у неё нет кровных родственников. Впрочем, она напомнила себе, Алеше хуже.
Саша резко обнял Лизу, притягивая к себе.
Лиза Его голос звучал хрипло кажется, он умудрился простыть. Где бы, интересно? Не в бассейн же в купальном домике он нырял в поисках артефактов? Там хоть и теплая вода, но не горячая же.
Она знала, о чем он будет просить и потому первой сказала:
Саша, будь с Алешкой, хорошо? Ему сейчас тяжело.
Спасибо за понимание, Лиза. А ты как же? он отстранился и заглянул ей в глаза.
У меня леший есть мне надо с ним переговорить, легко солгала она ради Алеши. И Баюша у меня есть, и линорм, и Лариса. Не волнуйся за меня у Алешки-то кроме тебя нет никого.
Саша почему-то нахмурился, поджал губы и ничего не сказал. Только поцеловал на прощание. Целомудренно и горько в лоб. Он еще боялся её потерять, потерять право быть рядом с ней на троне. Судьба Алеши горечью отдавала в сердце Лизы ни одного дня счастья. Это просто невыносимо!
Кромеж подхватил её и вынес почему-то обратно в кабинет магуправы, когда Лиза хотела уже домой. Этой ночью тут по-прежнему было пусто поиски в «Змеевом доле» не прекращались даже ночью.
Встревоженный Вихрев посадил Лизу на диван. В руках у него были фотографии. Он их так яростно сжимал, что даже пальцы побелели.
Елизавета Павловна, мне нужно с вами поговорить. Правда, разговор немного неприятный и даже неприличный
Она кивнула на место рядом с собой:
Садись, Иван. Что случилось?
Я слышал ваши рассуждения о ребенке Алексея и Великой княжны Натальи.
Ваня, прости. Я знаю, что
Вы просто посмотрите.
Он протянул фотографии Лизе. Она принялась внимательно рассматривать старые, пожелтевшие от времени снимки, с которых на неё смотрели то Наташа лет восьми-девяти, то незнакомый мальчишка в пажеской форме того же возраста, хотя если представить, что его волосы ярко-рыжие, то не так и незнаком мальчик это был Калина. Последней фотографией был внезапно Петер. Он серьезно смотрел на Лизу с фотокарточки, словно пытался что-то сказать.
Это фото для документов в воспитательный дом, пояснил Вихрев.
Ваня, я не совсем тебя понимаю.
Она снова принялась пересматривать фотографии со смеющейся Наташей. Вот сейчас почему-то подкатили слезы, слишком поздно, наверное.
А вы вспомните, как улыбается Петер.
Лиза его не видела улыбающимся. Она взяла фотографию Наташи, пальцами прикрыла её платье, оставляя только лицо
Надо же А я уже и забыла, как выглядела Наташа на фотографиях Анна и Елена на неё не походили в детстве. Ваня А Алексей видел Петера? Он с ним хоть раз сталкивался?
Вихрев отрицательно качнул головой:
Нет. Я знал, что Алешка безбашенный, но не до такого же Его палец уткнулся в фотографию Петера. Или я мерзкий тип, что про лучшего друга гадости думает? Это же прелюбодеяние Мальчик бастард от запретной связи Это клеймо на всю жизнь.
Алешка, расстегнув свой черный, удушающий чувства и порывы кафтан, задумчиво крутил в руках стопку с водкой. Не пил. Он никогда не пил, но сейчас это было бы выходом. Наверное. Александр тоже никогда не пробовал водку, и дело было совсем не в обетах.