А потом уйдем на ракетных ускорителях! глаза Степана блеснули. Он уже явно представлял себя где-то там, на поле боя.
Вот только, кажется, никто пока не подумал учесть одну, но очень важную деталь.
А если нас будут ждать? спросил я и обвел всех взглядом.
Что? растерялся Лесовский.
Зачем им нас ждать? почесал подбородок Ильинский. Мы ни разу не атаковали в том направлении. Более того, мы ни разу не атаковали с «Карпов». Как это можно предугадать?
Григорий Дмитриевич, заволновался Степан. Если ты думаешь, что мы можем упасть в море, то не надо. Мы все посчитали, недаром же вели журнал с учетом движения ветра. В том часу он как раз поменяется. И мы выждем Взлетим только когда почувствуем волнение, так что от моря на берег вернемся как на крыльях ночи.
Верю и в вас, и в наших «Карпов», я не собирался уступать. Но все же. Если враг нас ждет? После того случая с Сарандинакиной балкой было бы преступно считать французов, англичан или турок глупее нас. Так что будет делать десантная группа, если ее встретят выстрелами на подлете? Или дадут приземлиться, а потом накроют из пушек? Или штыками?
Мы не сдадимся, Степан нахмурился. Будем биться до последнего!
А город лишится лучших пилотов и половины «Карпов», я продолжил давить.
Ты сейчас похож на Меншикова, неожиданно сказал Ильинский. Он так же остановил Корнилова, когда тот хотел дать бой.
Я почувствовал, как все напряглись. Кажется, пришло время очередной проверки меня на крепость.
Если бы мне Владимир Алексеевич предложил дать бой паровым кораблям, рискнув всем флотом и оставив Севастополь без защитников, я бы тоже сказал нет. Но! я не дал капитан-лейтенанту меня оборвать. Но! Если бы он не стал просить о безрассудном бое без шансов, а вместо этого выждал удачный момент, как когда корабли союзников смешались во время шторма у Лукулла, и ударил по своей воле, чтобы не терять ни одного мгновения вот тогда бы я радостью рискнул своей жизнью вместе с ним! Понимаешь?
Кажется, я от волнения позволил себе лишнего, но, главное, меня вроде бы поняли. Или нет
Вы считаете себя лучше адмирала? мичман Осипов сделал шаг вперед.
Если бы, я только махнул рукой. Я точно знаю о флоте даже меньше, чем ты. Куда уж мне сравнивать себя с Корниловым. Моя речь была совсем о другом.
Штабс-капитан Щербачев пытается сказать нам, что он не борзая, готовая броситься хоть на медведя по приказу хозяина, усмехнулся капитан Руднев. Он у нас змея, которая будет ждать своего шанса, но, когда увидит его, нападет, пусть даже противник будет в сотни раз больше.
Не люблю змей, возразил я.
Я тоже, кивнул Григорьев. Но с подходом штабс-капитана Щербачева согласен. Не надо бросаться в бой, полагаясь только на крепость зубов. Нужно все продумать, в том числе и как мы будем действовать, если что-то пойдет не так.
У тебя есть план? Ильинский выдохнул и как-то разом успокоился.
Нет, конечно, я махнул рукой. Будем вместе придумывать! Разве что я предлагаю действовать сразу по нескольким направлениям, готовясь отступать там, где крепко, и бить там, где нас не будут ждать.
То есть налет с моря все же устроим? Степан снова засиял.
Я думаю, что да. Раз уж ты все продумал и подготовил для него, почему нет. Но сделаем его все же не главным ударом, а отвлекающим
На город уже медленно опускались сумерки, и в них даже я, зная, куда смотреть, разглядел лишь смутные силуэты, слетевшие со стен десятого бастиона. Группа Степана пошла, подтвердив короткой вспышкой фонарика, что все в порядке значит, пора и нам переходить к активным действиям.
Готов? я повернулся к замершему рядом Игнатьеву. Опять мы скоро окажемся в самой гуще событий.
Готов, кивнул усатый ефрейтор.
Вслед за ним я увидел кивки и остальных штурмовиков.
Что по наблюдателю? я повернулся к мичману Прокопьеву, который пошел с нами как связист и сейчас, не отвлекаясь, буравил взглядом небеса.
Где-то там парил один из казаков-пилотов, оставшийся с нами после ухода группы Степана. Кажется, что в темноте ничего не видно, но это не совсем так. Дмитрий или Митька, как его все называли, не раз доказывал, что в сумерках точно не упустит никакого движения. Он пытался объяснить, что замечает, как движутся тени иногда правильно, иногда неправильно но повторить за ним лично
у меня не получалось.
И вот сейчас он уже почти минуту выжидал, чтобы убедиться, что нас не ждут. Еле заметная серия из двух коротких вспышек.
Чисто! яростно зашептал Прокопьев.
Вперед! почти одновременно рявкнул я, и мы серыми тенями выскочили из окопа и короткими перебежками бросились к ограде кладбища.
По нему нам нужно пройти метров двести, потом будет позиция французов, а за ней то, что нам и нужно. Возвышенность, с которой открывался прекрасный вид на Карантинную бухту. Я отвлекся и чуть не споткнулся о старый могильный камень Не должно так быть, чтобы живые бегали по землям мертвых С другой стороны, если враг пришел домой, то остается ли выбор?
Взгляд невольно зацепился за даты на задержавшем меня камне. Смерть: двадцать девятый год время прошлой войны с Турцией. Рождение последний год предыдущего века. Выходит, человеку было всего тридцать. Наверно, военный, наверно, моряк Ничего, мы позаботимся, чтобы твоя могила так и осталась дома. Я провел рукой по вырезанному на камне кресту, прощаясь и давая слово сам не понимаю, что на меня нашло. Но местная память была довольна, а я словно заряд энергии получил.