Были какие-то новости с фронта за последний день? я окликнул возницу.
Не слышал, ваше благородие, тот лишь пожал плечами.
Хотел добавить что-то еще, но промолчал. Напряжение в воздухе как будто усилилось.
К счастью, впереди показался ставший таким знакомым дом Волохова, и уже через минуту я медленно спустился на землю прямо напротив главного входа. В лужу наступил Дожди и не думали прекращаться. Поморщившись от занывшей на холодном ветру головы, я постарался побыстрее проскочить внутрь и сразу же попал же в цепкие руки поручика Арсеньева. Словно тот знал, что именно сейчас я должен появиться.
Я к Александру Сергеевичу, заметил я, когда меня подхватили и повели куда-то в сторону от главного зала.
Он ждет, кивнул поручик.
Мы прошли мимо комнат Волохова, пересекли веранду зимнего сада, о котором я даже не подозревал, и вышли к небольшому кабинету, где за столом вокруг разложенной карты города и окрестностей собрались Меншиков и отвечающие за оборону города адмиралы.
Григорий Дмитриевич, рад видеть вас снова в строю так быстро, первым меня заметил и обхватил в медвежий захват Нахимов. И так искренне, что я невольно улыбнулся.
Мы все рады, поддержал своего товарища Корнилов.
Но сначала давайте разберемся, что же вчера произошло, вперед выступил незамеченный мной ранее человек. Дубельт, Леонтий Васильевич, управляющий третьим отделением Его Императорского Высочества канцелярии, он говорил и сверлил меня взглядом цепких, словно волчьих глаз. Приехал заменить вашего однофамильца, и надо же В первый день узнал, что ваш отряд якобы по приказу генерала совершает самоубийственную вылазку.
Якобы? среди моря новой информации мое сознание зацепилось именно за это слово.
Глава 4
Если Бенкендорф и Орлов были по очереди душой третьего отделения, то Дубельт был его руками. Ловкими, умными и беспощадными.
Он, наверно, умнее всего третьего и всех трех отделений Собственной канцелярии Так же писал про вас Герцен? память из будущего тоже смогла что-то накопать про этого человека.
Не сметь упоминать при мне этого подлеца! лицо Дубельта разом раскраснелось. Предатель, который ради одной только возможности проверить свои идеи готов утопить свою же страну в крови, не достоин упоминания. И ведь он понимает, что не просто так ему в Лондоне дают деньги, но готов закрывать на это глаза
Леонтий Васильевич, давайте не сегодня, всплеснул руками Меншиков. О вашей нелюбви к Герцену, кажется, знает каждый в стране, особенно после той фразы, когда вы пообещали, что не пожалеете для него любого, даже самого уродливого, дерева[1].
Каждый, кроме штабс-капитана, улыбнулся Корнилов.
Кроме него, согласился Меншиков. Но вернемся к делу. Раз уж вы к нам заглянули, Григорий Дмитриевич, давайте обсудим ваш случай. Мы уже выслушали доклад капитан-лейтенанта Ильинского, но хотели бы узнать и ваше мнение.
Тогда расскажите, что уже стало известно за эти сутки, чтобы я не гадал и не тратил время зря, предложил я, повернувшись к Дубельту.
Пожалуй, так действительно будет быстрее, справившись со вспышкой гнева, обладатель лазоревого мундира ответил мне уверенной улыбкой. Итак, мы восстановили цепочку событий. Все началось вчера утром, когда некий слуга по общим поручениям принес поручику Арсеньеву срочное письмо, переданное генерал-адъютантом. Письмо с тем самым приказом, что поручик потом передал капитан-лейтенанту Ильинскому. Мы попытались найти слугу, через которого кто-то запустил подделку, и нашли. Мертвое раздутое тело качалось на прибрежных волнах. Кто-то убил его, а потом попробовал избавиться, понадеявшись, что море унесет его с собой.
Не унесет, вмешался я, зацепившись за нестыковку. Все-таки уже несколько недель живу рядом с морем и какие-то вещи успел запомнить. Тут почти нет приливов и отливов. Тем более, если тело скинули утром Получается, убийца не мог не понимать, что на слугу выйдут. А его знакомые?
Знакомые слуги? удивился Меншиков. Кажется, для него было странно опускаться так низко в поисках информации.
А вот Дубельт только усмехнулся.
Семья не видела Петра Гавриловича, так его звали, уже два дня. Он сказал, что получил важное задание и уедет на какое-то время из города, поэтому о нем не беспокоились. Так что убийца сначала вывел свое потенциальное
оружие из нашего поля внимания, потом убедился, что его не ищут, и только потом пустил в дело.
А почему, кстати, поручик Арсеньев поверил какому-то странному слуге по общим поручениям? То есть если я принесу ему письмо и скажу, что оно от самого царя, он тоже бросится выполнять любые мои распоряжения?
Меншиков и адмиралы поперхнулись. Кажется, о такой наглости никто даже не думал.
Теперь уже нет, я предпринял для этого меры, нехорошо прищурил глаза Дубельт. Что же касается поручика Арсеньева: он видел этого человека в канцелярии города. Тот работал с бумагами для флота и городской больницы. Поэтому поручик даже не усомнился.
А другие слуги Больше никого не похищали? я почувствовал, что перегибаю с вопросами, но просто не мог остановиться. Это же наш отряд пытались уничтожить, причем уже не в первый раз. Так что вычислить врага было не просто важно, это уже стало делом жизни и смерти.