А ты знаешь, я вот недавно пришёл к выводу, что тебе больше придётся работать с немцами.
Мне? С немцами?
Люба была явно озадачена.
Да, именно с немцами, и это не менее, а, может быть, даже более важно, чем работа в комендатуре.
Люба нахмурила брови:
Я не совсем понимаю тебя.
Это не так сложно. Ты только подумай, что такое сейчас Германия! Вспомни, что в течение двенадцати лет этот талантливый и трудолюбивый народ томился под гитлеровским игом. И вот к нему пришло избавление. Словно после суровой зимы, после жестоких морозов, сковавших землю, наступила весна и первый тёплый дождь обмыл поля и леса, пробудил их к жизни. И как после майского дождя расцветает природа, так расцветает сейчас всё лучшее в этой стране. Я об этом говорю тебе к тому, что новой Германии, которую с нашей помощью ныне создаёт немецкий народ, очень нужно и настоящее искусство.
Увлечённый собственными планами, Соколов даже встал со стула.
Ты понимаешь, Люба, продолжал он, вот, на-пример, люди здесь почти ничего не знают о Советском Союзе, а хотят знать всё. И если они увидят на сцене, как мы живём, во имя чего трудимся, к чему стремимся, то одно это может раскрыть им глаза на всё, что произошло с нами. Тут вот немцы пробуют собрать труппу и в скором времени намерены показать первый спектакль. Но им надо помочь, надо познакомить их с советской драматургией, надо сделать так, чтобы театр Дорнау охотно посещали рабочие, чтобы он отвечал их запросам и потребностям.
Видишь ли, Серёжа, я, наверно, к такой работе совершенно не подготовлена. И немцев я совсем не знаю.
Мы все тоже ведь раньше не знали немцев. Но не в этом дело. Я хочу. Любонька, чтобы ты поняла, что искусство и здесь не просто развлечение, а один из участков острейшей политической борьбы. Ты сама очень скоро почувствуешь, насколько всё это важно. На нашу долю выпала почётная задача помочь немецкому народу создать миролюбивое государство. Даже дух захватывает, когда вдумаешься в значение этих слов. Представляешь, сколько здесь для тебя интереснейшей работы?
Понимаю, но мне трудно отделаться от ощущения, что кругом ещё ходят нацисты.
И нам так казалось поначалу. Но среди немцев немало таких, которые вовсе не были приверженцами нацизма и Гитлера. Правда, и в строительство новой Германии они тоже не хотят включаться. Но есть иные: они много пережили, многое передумали и поняли, что разрыв с милитаризмом и реваншизмом единственный путь для Германии. Их программа мир и демократия.
Беседу прервал приход Савченко.
Добрый день, друзья, сказал он. Очень вы вчера хорошо говорили, Любовь Павловна. Большое вам спасибо.
Он уселся на стул, снял фуражку и вытер платком лоб, хотя на дворе было совсем не жарко.
Что это вы, майор? поинтересовался Соколов.
Да Валя рапортами замучила. Сегодня ещё один подала.
Соколов рассмеялся:
Номер пятый?
Савченко не успел ответить за дверью послышался шум, и на пороге вырос сержант Кривонос.
Товарищ майор, разрешите обратиться? решительно сказал Кривонос. Здесь к вам пришёл один немец по вопросу о земле. Я ему уже всю консультацию в полном размере дал, а он, мудак, не верит, хочет всё от вас услышать. Такой Фома неверующий, прямо удивительно!
С этими словами Кривонос отступил в сторону, и на пороге появился Эрих Лешнер,
И ещё я вам хотел доложить: оказывается, кулацкие штучки во всех странах одинаковы, добавил Кривонос.
Получив угрожающую записку, Лешнер сразу же отправился в советскую комендатуру. Первый, кого он там увидел, был Кривонос. Сержант ободряюще похлопал его по плечу: мол, в обиду его не дадут. Но Лешнер хотел услышать эти заверения от начальства, и Кривонос проводил недоверчивого посетителя к майору.
Тысяча извинений, господин офицер! начал Лешнер, когда Кривонос отступил в сторону. Я бы не осмелился вас беспокоить, если бы не подлые угрозы. Меня зовут Эрих Лешнер, я живу в Гротдорфе.
Что случилось, господин Лешнер? спросил майор, припомнив свой разговор с этим крестьянином на дороге.
Видите ли, рядом с нашей деревней находятся два имения: господина Фукса и штурмбанфюрера Зандера.
Знаю, в общей сложности семьсот два гектара.
Так вот, мы начали готовиться к разделу этой земли, а сегодня я нашёл у себя на дверях такую записку.
Ну, и не надо обращать на неё внимания, авторитетно заявил Кривонос.
Товарищ сержант, займите своё место в приёмной, распорядился Савченко.
Кривонос повернулся кругом и вышел.
Так вот что, господин Лешнер, сказал майор, прочитав протянутую ему записку. Продолжайте готовиться к разделу земли и проследите, чтобы добро тем временем не уплыло от вас. Мы только что задержали целое стадо коров. Господин Швальбе хотел их, видите ли, продать. А коровы эти, по новому закону, предназначаются к распределению среди крестьян!
А я вам как раз об этом хотел сказать! воскликнул Лешнер.
Да, за этим должны наблюдать вы сами, потому что нам уследить за всем невозможно. А на всякие бумажонки не обращайте внимания. Было бы удивительно, если бы зандеры и фуксы добровольно отдали своё имущество. На той неделе, в субботу, в вашей деревне начнётся раздел земли. Говорю вам совершенно точно. Магистрат пришлёт землемера. А уж мы со своей стороны позаботимся, чтобы вам никто не мешал.