Михаэлис заинтересовался:
Я Грингеля прекрасно знаю. Он тоже на «Мерседесе» работал.
Совершенно верно. Разрешите его позвать?
Конечно.
Бертольд Грингель вошёл. Это был коренастый пожилой человек, с большим, чисто выбритым лицом и гладко зачёсанными редкими белёсыми волосами.
Умные глаза смотрели из-под седых сросшихся бровей заинтересованно и в то же время насторожённо.
Здравствуйте, приятель, сказал бургомистр, крепко пожимая руку Грингелю. Как дела на «Мерседесе»?
Завод стоит, глухим басом ответил Бертольд.
Почему?
Этою я не знаю.
Может быть, нет материалов или рабочих не хватает?
Всё есть. Просто Бастерт не хочет.
Значит, директором по-прежнему Бастерт?
Да.
Думаю, что вы скоро начнёте работать, товарищ Грингель. А что вы хотели сообщить?
Ничего особенного, кроме того, что я уже рассказал в полиции. На днях я встретил Зандера, штурмбанфюрера из гестапо.
Лекс Михаэлис насторожился. Ведь именно Курт Зандер, а не кто иной, допрашивал его шесть лет назад.
Я видел, как он садился в машину на Дрезденер-штрассе, продолжал Грингель. Мне показалось, что вышел он из дома, в котором живёт актриса Гартман, но в этом я не уверен. Вот и всё, что я хотел сказать. Можно идти?
Да. Очень рад был снова тебя увидеть, товарищ Грингель. До скорого свидания!
Интересно, сказал начальник полиции, сбежал уже этот самый Зандер или скрывается в городе?
Конечно, сбежал. Видно, проморгали его ваши молодцы. Кстати, как у вас идёт набор полицейских?
Пока похвалиться нечем. Надо очень тщательно отбирать людей. Дело новое, незнакомое, да и не каждому его доверишь.
Когда они распрощались, бургомистр распорядился вызвать к себе директора завода «Мерседес» господина Бастерта.
Через час в кабинет уверенной походкой вошёл холёный, видимо хорошо знающий себе цену человек. Он был очень тщательно одет, и это несколько удивило Михаэлиса: сейчас такие люди старались прибедняться.
Садитесь, господин Бастерт,
пригласил бургомистр, глядя прямо в глаза своему бывшему директору, который сделал вид, что не узнал мастера Михаэлиса.
Бастерт сел в кресло и закурил американскую сигарету.
Я хочу спросить у вас: когда будет пущен авторемонтный завод «Мерседес»? обратился Михаэлис к директору завода.
Этого никто не знает. Нет рабочих, нет материалов, нет приказа главной дирекции фирмы.
Они несколько минут смотрели друг другу в глаза: Михаэлис испытующе, Бастерт спокойно, чуть-чуть пренебрежительно. Лекс понял, что разговор в этих стенах ни к чему не приведёт.
Я попрошу вас пройти со мной в комендатуру.
Вы собираетесь арестовать меня? стараясь не выдать волнения, спросил Бастерт.
Нет, я приглашаю вас туда для деловой беседы.
Бастерт не шелохнулся. Только его равнодушное лицо едва заметно побледнело. Михаэлис встал из-за стола.
Прошу дать мне неделю сроку, медленно начал Бастерт. Я понимаю, какое значение имеет наш завод, и постараюсь его пустить, хотя, конечно, далеко не на полную мощность. Мне кажется, что прежде надо составить список всего, в чём мы испытываем потребность, а тогда уже беспокоить комендатуру.
Лекс бросил на него иронический взгляд и снова наклонился над блокнотом.
Хорошо! ответил он. Но имейте в виду, что через неделю завод должен снова работать, В будущую пятницу в ото же время я жду вас к себе с докладом.
Бастерт вышел.
После того как двери за ним закрылись, Михаэлиса стали одолевать сомнения. Правильно ли он поступил, предоставив директору отсрочку? Может быть, всё-таки следовало пригласить Бастерта к коменданту? Пожалуй, о положении на заводе лучше всего посоветоваться с Соколовым.
Придя к этому решению, Михаэлис встал из-за стола, взял свой блокнот и надел шляпу.
В отсутствие бургомистра посетителей обычно принимал заведующий отделом культуры Зигфрид Горн. Перед тем как выйти из кабинета, Михаэлис позвонил ему и сказал, что через час вернётся.
В прошлом дирижёр провинциального оркестра, маленький, необыкновенно подвижной, Зигфрид Горн казался бургомистру добросовестным работником. Он охотно и часто делал доклады и произносил речи. Благодаря ему уже открылись городские кинотеатры. Одним словом, Зигфрид Горн сразу развил бурную деятельность.
Бросалось только в глаза, что из всех работников магистрата он один старался как можно меньше докучать офицерам комендатуры. Михаэлис заметил эту его особенность, но в спешке и суете не придал ей никакого значения: были в то время дела и поважнее. Достаточно сказать, что за последние дни в ратушу стали особенно часто наведываться крестьяне. Их приводили сюда слухи о предстоящей земельной реформе, которые уже широко распространились по окрестным деревням.
Вот и сегодня, пока Михаэлис сидел у Соколова, в здании ратуши появился бедно одетый крестьянин в обычной для этих мест зелёной шляпе с петушиным пером за лентой. Крестьянин объяснил, что хочет кое о чём справиться и поговорить с бургомистром. Так как Михаэлис отсутствовал, посетителя направили к Зигфриду Горну.
Крестьянин вошёл в кабинет заведующего отделом культуры, поздоровался и присел к столу. Горн смотрел с некоторым беспокойством на его сухое, обветренное лицо с упрямым ртом и решительным подбородком. Это было лицо человека, много видевшего и много испытавшего.