Вдруг ему в голову пришла идея: я увидел, как в его глазах вспыхнуло подозрение.
Я хотел бы еще раз взглянуть, капитан Го, на то ожерелье, которое поручила вам эта леди! сказал он с металлической ноткой в голосе. Может быть, я в чем-нибудь ошибся. У нас есть мистер Малч, он разберется, что к чему.
Конечно, ответил я. Пройдемте в штурманскую.
Он подал знак оценищику, и мы все отправились в штурманскую рубку. Я подошел к шкафчику и вытащил оттуда первое ожерелье. Не говоря ни слова, я отдал его оценщику. Если честно, я порядочно устал от всего этого.
Та же прессованная ерунда! презрительно пожал плечами мистер Малч, проведя проверку. Думаю, тот парень из Парижа солидно поднял деньгу на этой поездочке. Пошли, Соутер. Просим прощения, кэп, что побеспокоили, но, думаю, это в порядке вещей.
Именно, отозвался я настолько холодно, насколько мог.
Когда они ушли, я спустился, чтобы посмотреть, как дела у миссис Эрнли. Она уже пришла в себя и помогала служанке собирать вещи, когда я позвал ее. Миссис Эрнли подняла голову и посмотрела на меня: какой бледной она была, какими красными были ее глаза!
Пожалуйста, уходите, капитан Го, попросила она. Спасибо вам за все, что вы сделали. Я хочу просто уйти и никого не видеть. Я всего лишь глупая, слабая женщина. Прошу вас, уходите.
И, конечно, я ее послушал.
Но тем вечером, закончив с делами, я оделся и вызвал к кораблю такси. Я собирался навестить миссис Эрнли в ее большом особняке на Мэдисон-сквер. В смысле, я хотел извиниться и отдать ей фальшивое ожерелье любопытно, откажется ли она меня видеть и на этот раз? Тем не менее, когда я отправил ей со слугой карточку, ее приняли и я вошел, задаваясь вопросом, где и как я буду ее искать. Нашел я миссис Эрнли в довольно милом и уютном будуаре, где она сидела, вяло и безрадостно теребя второе ожерелье. Но едва я вошел, она бросила его на кресло и подошла ко мне.
Миллион долларов это слишком много для неприятностей, сказал я, когда миссис Эрнли снова села. Даже для такой богатой женщины, как вы.
Да, ответила она негромко. Но не это меня беспокоит больше всего, я слегка оправилась от потери. Хуже то, что я вела себя, как последняя дрянь, не так ли, капитан Го? Кажется,
мне никогда еще не было так стыдно, как сейчас.
Я кивнул.
Рад это слышать. Кажется, вы заработали больше, чем потеряли, если чувствуете именно это.
Может быть и так, отозвалась она, и в голосе ее слышалось сомнение. Она тут же потянулась за ожерельем, которое теребила до этого. Полиция телеграфировала мне, и, кажется, они сделают все, чтобы схватить этого мошенника, мсье Жерво, который продал мне этот мусор, хотя неудивительно, что я попалась на эту удочку. Ведь даже оценщик таможни не смог с первого раза определить, что оно не настоящее, не правда ли?
Я снова кивнул.
Миссис Эрнли, сказал я, вы достойно проявили себя в этих перипетиях во многом отношении, и, думаю, приняли многое к сведению, так?
Да, медленно произнесла она. Не думаю, что мне стоит забыть все то, что я пережила в этот день и все путешествие, если уж на то пошло. Мне кажется, капитан, что вы попросту презираете меня. Я сама доказала, что слаба. Вы говорили, что так и получится.
Миссис Эрнли вытерла глаза платочком.
Думаю, богатство делает людей духовно слабыми, пробормотала она.
Я думаю, жизнь это либо рост, либо упадок, сказал я ей. Но провозить алмазы контрабандой не обязательно второе. В основном это такая игра, заключающаяся в том, чтобы поумнее использовать обстоятельства. Но это точно мужское дело. Женщины чаще всего склонны гадать: орел значит выигрыш, решка проигрыш. Уклоняются от обстоятельств. А уж уклоняться от обстоятельств самый настоящий упадок.
Миссис Эрнли кивнула.
Думаю, вы правы, капитан Го, тихо ответила она. Женщины до ужаса склонны думать, что могут и рыбку съесть, и в воду не залезть. А это, мне кажется, абсолютно невозможно!
Я стоял и улыбался как же мне нравился ее милый, искренний способ соединять слова!
В этом случае, милая леди, сказал я, «абсолютно невозможное» произошло, или что-то в этом роде. Я сейчас исчезну, но вы бы наверняка хотели знать, что как раз то ожерелье, которое вы держите в руках, и стоит более миллиона долларов наличными, поэтому лучше бы спрятать его в сейф, прежде чем лечь спать.
Пока я говорил, миссис Эрнли встала, держа в правой руке ожерелье, и теперь переводила взгляд с него на меня и обратно, будто ее до крайности изумило то, что я ей сказал.
Что?! спросила она таким низким и глубоким, почти мужским, голосом, словно нервное потрясение наполовину парализовало ее и расслабило голосовые связки. Что?!
Прошу вас, сядьте, попросил я и осторожно усадил ее обратно в кресло. Теперь вы в порядке? Точно?
Миссис Эрнли молча кивнула, глядя на меня.
Тогда слушайте меня, сказал я. Это ваше ожерелье за миллион долларов. Настоящее, которое вы купили в Париже. Оно подлинное, все в порядке. Я сберег его для вас. Да, и сейчас расскажу, как.
Когда ко мне в штурманскую пришел таможенник, я дал ему посмотреть на поддельное ожерелье, он проверил его и выяснил, что это фальшивка. Потом один из его подчиненных пришел и сказал, что они нашли настоящее ожерелье в вашей каюте, в вентиляции. Я сделал вид, что кладу ожерелье в один из шкафчиков, но на самом деле плотно свернул его и сжал в кулаке.