Как этот мужчина обращается с леди! услышал я возмущенный голос среди чужого бормотания.
Я быстро подошел и схватил следователя за локоть.
Ради бога, отзовите своего человека, пусть он прекратит заламывать леди руки! сказал я. Иначе у вас появится много ненужных проблем!
Сренсен! выкрикнул следователю начальник. Выйдите оттуда!
После этого окрика пассажиры, стоявшие полукругом у каюты, оглянулись, и я принял огонь на себя.
Ну, леди и джентльмены, сказал я, это касается миссис Эрнли и таможни Соединенных Штатов. Я убежден, что вы не желаете смущать ее больше необходимого, поэтому позвольте им самим уладить дело. Вы можете не сомневаться: пока эта леди на борту моего судна, я прослежу, чтобы с ней обращались учтиво.
Так держать, капитан! выкрикнул один из пассажиров. Если так нужно для дела, пусть уж оно будет выполнено надлежащим образом, скажу я вам!
Можете быть уверены: и главный офицер, и я будем максимально внимательны к леди, ответил я. Он обязан исполнить свой долг, но вряд ли хочет сделать его более неприятным, чем необходимо. А сейчас, будьте так любезны, отойдите от двери. Не нужно здесь толпиться.
Когда пассажиры поняли, что их глубокое желание справедливого и учтивого обращения с женщиной, попавшей в беду, будет удовлетворено, то растаяли, как снег на солнце, и я наконец спокойно прошел в дверь и тронул женщину-следователя за плечо.
Разрешите мне, на минутку, сказал я. Может, я смогу уговорить миссис Эрнли послушать меня, чтобы не продолжать эту болезненную ситуацию.
Следователь взглянула через плечо на своего начальника, а тот, видимо, кивнул, соглашаясь с моим предложением, и она моментально разжала руки.
Миссис Эрнли! проговорил я. Миссис Эрнли! Послушайте меня. Вы должны отдать ожерелье. Вы должны заплатить пошлину. Но главный следователь заверил меня: если вы согласитесь помочь им сейчас, то против вас не выдвинут никаких обвинений. Я посмотрел через плечо на начальника.
Прав ли я, давая даме такое обещание? спросил я негромко. Можете вы подтвердить его?
Он кивнул. Было заметно, что ему по-настоящему жаль миссис Эрнли, но и долг должен быть исполнен и он состоял в том, чтобы дядюшка Сэм в полной мере получал свой фунт мяса на ужин.
А сейчас, миссис Эрнли, отдайте мне ожерелье, и давайте закончим эту болезненную сцену. Все это очень неприятно. Нам всем вас очень жаль, но вы должны знать: за роскошь нужно платить, и таможня никому не сделает поблажки. Давайте.
И тогда, очень нежно я разжал ей пальцы и вынул крепко свернутую сияющую нить камней. Потом миссис Эрнли ни разу на меня не взглянула только на камни, когда я передавал их главному следователю. Ее с ног до головы била дрожь, и мне пришлось подать знак женщине-следователю, чтобы та поддержала миссис Эрнли: я боялся,
что она может упасть в обморок.
Главный следователь не отказал себе в удовольствии пару раз качнуть ожерелье, рассыпая по каюте отблески, как будто и его они заворожили. Потом он обернулся и выглянул из каюты.
Джим, позвал он, ноги в руки, и сходи за мистером Малчем.
Государственный оценщик, объяснил начальник, обернувшись ко мне. Он работает с нами, теперь уж точно не будет никаких ошибок!
Через пару минут Джим вернулся с мистером Малчем длинным, тощим парнем, настоящей занозой в заднице.
Дай его сюда, Соутер, сказал он. Скоро я раскрою вам глаза на то, хорош ли этот товар!
Он подошел ближе к иллюминатору и положил ожерелье на койку собственную койку миссис Эрнли. Тогда он вытащил из кармана футляр и склонился над ожерельем.
Я стоял рядом с миссис Эрнли и негромко говорил с ней, пытаясь разрядить обстановку. Женщина-следователь (которая, видимо, и была той самой мисс Синкс, что нашла ожерелье) стояла у миссис Эрнли за спиной, готовая поддержать ее, если будет надо. Нужно сказать, что в общем и целом таможенники были очень внимательны к ней. Неожиданно оценщик разразился презрительным хохотом.
Ради всего святого, Соутер, ты что, не отличишь настоящий камень от стекляшки? спросил он, обернувшись. Он поднял ожерелье и показал его нам. Здесь ни одного бриллианта! продолжал он. Это подделка из прессованного стекла. Если леди заплатила за него как за настоящее, то ее надули, как воздушный шарик на детском празднике!
Миссис Эрнли пронзительно вскрикнула.
Оно настоящее! Настоящее!!! Я знаю, что оно настоящее! Оно стоило миллион долларов! Она подскочила к оценщику и грубо вырвала ожерелье у того из рук.
Настоящее стекло, мадам! жестоко сообщил он. Думаю, такую ерунду вы можете ввезти без всякой пошлины. Возражать не будем! С оправой все в порядке, настоящая платина. Но мы, кажется, и не занимаемся оправами!
Миссис Эрнли разжала пальцы, и ожерелье с легким звоном упало на пол. И мисс Синкс вовремя подхватила ее саму, когда та потеряла сознание, а потом подобрала обесценившееся ожерелье и швырнула его на стол.
Бедняжка! сказал главный следователь. Ее словно молнией поразили все эти моментально навалившиеся неприятности. Думаю, ей стоит заявить в полицию на этого парижского ювелира! Это если они возьмутся за это дело, что вряд ли, учитывая, как ловко и чисто он заполучил этот миллион.