Гуров пожал плечами и отвернулся. Проверить этот факт будет несложно. Куда больше усилий потребуется, чтобы получить от Чернова информацию, касающуюся убийства Горохова. Сыщик подошел к столу и, посмотрев в протокол через плечо Станислава, дал знак омоновцам выводить Чернова в машину. Здесь больше делать было нечего.
Подождите, подождите! завопил Чернов, едва его подтолкнули к выходу. А что теперь с квартирой будет? Пришли, замок сломали. Теперь что, заходи кто хочешь и бери что надо?..
Не волнуйтесь. Участковый обо всем позаботится. Все ваше имущество до вашего возвращения будет в полной сохранности, успокоил подозреваемого Гуров.
Если ты вообще когда-нибудь вернешься, ехидно бросил через плечо Станислав.
Гуров спустился вниз первым. Он о чем-то говорил с командиром группы захвата, когда Станислав вышел из подъезда. Увидев бойцов ОМОНа в бронежилетах и с автоматами, спокойно отдыхающих возле «Газели», у подъезда Чернова вновь, как и в предыдущий день, собралась огромная толпа зевак. Было даже удивительно, откуда берется столько любопытных посреди рабочего дня.
Трех «дежурных» старушек не оказалось среди этой толпы. Бабушки по-прежнему сидели на своей скамейке, почти там же, где их в последний раз видел Станислав. Они даже поз почти не изменили. Только шеи вытянули, словно стараясь заглянуть за шиворот собравшейся толпы. Крячко усмехнулся и помахал им рукой. В ответ на этот жест все три старушки скорчили до смешного однообразные презрительные физиономии.
Ты кого там приветствуешь? Гуров подошел к Станиславу. Встретил первую любовь?
Да. Первую любовь Ильича, огрызнулся Крячко и посмотрел на друга. Едешь в главк? Я догоню. Только свидетельницу свою заберу
Поедешь ты один. И не в главк, а в прокуратуру. Гуров посмотрел на часы. Допрашивать Чернова будете вместе с Гойдой. По всем правилам. Хватит нам на сегодня уже самодеятельности. Как бы дров не наломать.
С чего это ты такой осторожный стал? подозрительно поинтересовался Станислав. Никак на пенсию собрался уходить? Или тебе повышение обещали?
И без этих своих шуточек, проигнорировал сыщик язвительность Крячко. Я тебя предупредил. Чтобы все было строго в рамках закона. Заодно у Игоря возьмешь ордера на нашу сегодняшнюю акцию.
Слушаюсь, ваше превосходительство! козырнул Станислав. Разрешите вашу ручку поцеловать? В знак отеческого благословения?..
К непокрытой башке руку не прикладывают, буркнул Гуров и, повернувшись, зашагал в сторону подъезда, где раньше проживал убитый Горохов.
Что-то внутри сыщика, что принято называть шестым чувством, говорило ему, что Чернов не так прост, как кажется. Начальник инвестиционного отдела «Инвестбанка» очень необычно вел себя при аресте. И это настораживало.
Обычно люди, задерживаемые по обвинению в убийстве, если не оказывают сопротивления при аресте, придерживаются двух линий поведения. Они либо начинают кричать о своей невиновности и возмущаться милицейским произволом, или впадают в истерику и принимаются нести всякую чушь.
Чернов был практически спокоен, если не считать его возмущения сломанной дверью. Поначалу Гурову показалось, что Чернов подавлен и обескуражен случившимся. Но затем стало ясно, что это не так. Подозреваемый был именно спокоен. И его подавленность можно было объяснить чем угодно. Например, болезнью дочери. А визит ОМОНа в свой дом Чернов, казалось, воспринимал как некий казус, который непременно благополучно закончится. Нужно только чуть-чуть потерпеть.
Это казалось странным. По своему прошлому и немалому опыту Гуров мог сделать лишь два вывода. Либо Чернов был совершенно непричастен к убийству своего шефа, либо у него имелись какие-то могущественные покровители,
способные вытащить его и из ада, не то что из следственного изолятора главка.
В любом случае Гурову нужен был этот человек. Чернов явно знал об отношениях Горохова и Вяхирева много больше остальных. Тем более если учесть те многочисленные инвестиции, что вкладывал «Инвестбанк» в «Новострой». И если у Чернова были могущественные покровители, следовало обезопасить себя на тот случай, когда, придравшись к незаконным действиям сыщика, эти «благодетели» смогут изолировать Чернова от Гурова и помешать расследованию.
Именно поэтому, а отнюдь не из опасения за свою шкуру, сыщик потребовал от Станислава оформить задержание по всем правилам. А сам не захотел присутствовать на допросе по двум причинам. Во-первых, прежде чем приступать к разговору с Черновым, следовало расставить кое-какие точки над "i", поговорив со вдовой Горохова.
А во-вторых, в треугольнике Горохов Вяхирев Чернов сыщику не хватало одной стороны. А именно той черточки, что свяжет Вяхирева с начальником инвестиционного отдела. И эту информацию Гуров надеялся получить от Амбара. А вот тогда можно будет поговорить и с Черновым.
На звонок в дверь квартиры Гороховых долгое время никто не открывал. Не реагировала на это и охрана. Помня о распоряжении Горохова своим телохранителям выключать видеокамеру в то время, когда дома кто-нибудь есть, и сомневаясь, что у вдовы банкира было время и желание его отменять, Гуров решил, что дома кто-то есть, и раз за разом нажимал кнопку звонка. Наконец за дверью послышались едва различимые шаги.