Что это?
Это дорога в преисподнюю, сухо ответила я, разглядывая ступеньки в слабом свете.
Ты хочешь туда спуститься?
Нет.
Я развернулась и быстро взлетела по ступенькам в свою спальню. Мое сердце колотилось от страха, а ладони стали липкими. Я села на кровать и облокотилась на спинку, делая частые неглубокие вдохи. Мой локоть уперся во что-то твердое. Я протянула руку и достала бутылку из-под воды, которая была наполнена янтарной жидкостью. Я медленно села на кровати и открутила крышку, поднося содержимое к своему носу. Запах алкоголя ударил по моим рецепторам. Я не задумываясь сделала несколько глотков и тут же закашляла, когда обжигающая жидкость пролилась мне в глотку. Смахнув слезы, я выпила еще немного, прежде чем закрутить крышку и засунуть бутылку обратно в тайник. По телу разлилась легкость, а в голове приятно зашумело. Я встала на ноги и слегка пошатнулась, а затем рассмеялась. Мне нравилось мое состояние, оно заставляет меня испытывать радость, чего не было уже давно.
Я вышла из комнаты и направилась в сторону кабинета
своего отца. Я и сама не понимала, почему продолжаю называть его отцом. Осторожно приоткрыв дверь, я нерешительно замерла на пороге. Кабинет не вызывал во мне положительных воспоминаний, но я все равно заставила себя войти внутрь. Здесь все было ровно так же, как и при его жизни. Мне кажется, что сюда даже никто не заходил, потому что если во всем доме не было ни пылинки, то тут пыль покрывала все толстым слоем.
Я прошла немного вперед и провела пальцами по пыльной поверхности стола, оставляя полосы. Отец много времени проводил в своем кабинете, работая над проектами. Его блокнот, научные труды, книги все лежало так же, как он и оставил. Я села на его место и положила руки на стол, вдыхая запах пыли. Прошло полгода, но образ его все еще жив в моем сознании. Чтобы освободиться от его присутствия, мне надо нечто большее, чем просто его смерть. И я пока не понимала, что именно.
Методично выдвигая ящик за ящиком, я перебирала пальцами какие-то бумаги, не особо вчитываясь в содержимое, пока пальцы не наткнулись на толстую кожу черного блокнота. Вытащив его наружу, я раскрыла обложку и увидела странный символ, что-то вроде перевернутого треугольника, скрещенного со вторым треугольником, по центру которого располагалась замочная скважина. Перелистывая страницы, я читала какие-то фамилии, имена, отрывистые фразы и координаты. Все это было сделано рукой моего отца, его почерк был мелким и трудночитаемым. Я подхватила блокнот и встала на ноги. Не уверенная, что с ним делать, я сунула его под руку и вышла из кабинета, оставив дверь широко распахнутой. В своей спальне я спрятала блокнот в тот же тайник, где была моя бутылка с алкоголем, предварительно отпив из нее большую часть, я закрыла дверь своей спальни и вышла на улицу. Солнце уже скрылось за горизонтом, поэтому я накинула капюшон тонкой толстовки на голову и сунула руки в карманы. Я не уверена, куда собиралась пойти, просто быть запертой в четырех стенах на протяжении полугода оказалось слишком сложным даже для меня, типичного интроверта. Я быстро проходила город, оставаясь незамеченной для большей части людей. Видеть взгляды сочувствия и жалости было сложно, потому что они невольно возвращали меня к тем событиям, которые и послужили причиной их отношения ко мне. Уже с опозданием я подумала, что мне следовало захватить свою бутылку с алкоголем, потому что я не планировала возвращаться в этот безумный мир в ясном сознании. Гораздо лучше было чувствовать легкость и невесомость во всем теле, когда губы сами собой растягивались в улыбке. Мои ноги сами принесли меня к домику, в котором прятался Чен. Я не знала, там ли он все еще находится, учитывая, что он окончил старшую школу, пока я находилась в вынужденном отпуске. Окна в его убежище были темными, а дверь заперта. Я немного потопталась на одном месте, затем провела руками по верху дверного косяка, в надежде найти ключ. Я осмотрела так же и порог, переворачивая камни, затем залезла на небольшой выступ и заглянула в чашу уличного фонаря. И вот бинго, ключ висел на маленьком гвоздике. Протянув руку, я сняла его с гвоздя и спрыгнула с камня. Дверь распахнулась с легким скрипом. Я осторожно вошла внутрь, прикрыв ее за своей спиной и задвинув толстую щеколду. Ключ я положила в свой карман, после чего щелкнула настольной лампой. Мягкий теплый свет озарил небольшую комнатку, открывая вид на узкую кровать, застеленную пледом, деревянный стол, несколько полок, раковину и душевую за занавеской. Я не знаю, как ему удалось заполучить себе такое жилище, но очевидно, что здесь я чувствую себя более спокойной, чем в собственном чертовом доме.
Я не спеша обошла домик, стараясь не трогать личные вещи Чена. Его тетради, несколько учебников, скомканные листы белой бумаги, карандаши, все было покрыто толстым слоем пыли. Очевидно, что его не было здесь довольно длительное время. Я села на кровать и тут же закашляла, когда частички пыли взмыли в воздух. Решив все же немного прибрать, я распахнула входную дверь, впуская прохладный воздух, затем нашла тряпку, веник и принялась за уборку. Смахнув везде пыль, я выбила подушку, покрывало, затем вымела весь дом и даже протерла полы. Воздух стал гораздо чище, что не могло не радовать. Я вновь заперла дверь на замок, сняла свою толстовку, оставаясь в серой футболке, и села на пол около кровати. Я не стала выбрасывать скомканные листы бумаги, которые Чен не докинул до мусорного ведра, а вместо этого раскрыла пальцами и разгладила мятую бумагу. На некоторых листах были нарисованы крылатые монстры, некоторые изображали туннели и подземелье. Были даже такие, на которых люди в черных капюшонах разрывали кого-то на куски, умываясь кровью. Я разгладила последний листок и уставилась на собственное отражение. Чен изобразил меня с обнаженной