Нора, дыши девочка, дыши, ее голос пронзила волна паники, Помогите!
На ее громкий крик прибежали несколько офицеров, но стоило им коснуться моего тела, как я начала брыкаться и громко кричать, используя те остатки воздуха, которые у меня еще оставались. Офицеры попятились к дверям, когда женщина крикнула им отпустить меня, и сама попыталась подхватить меня под руки, чтобы вывести из комнаты. Я потеряла сознание прежде, чем ей это удалось, а когда открыла глаза, меня окружали белый потолок и голые стены.
Глава 6
Четыре гребаных месяца. Вот сколько меня держат в этом чудовищном месте. Знаете, мы вроде как стремимся быть более человечными, более сдержанными, более ответственными, чем были раньше, учитывая неудачный опыт прошлого человечества. Забудьте все это, если вы попали сюда в психиатрическую клинику. Я делала небольшие зарубки на стене, поэтому сегодня, перечеркнув очередную семерку столбиков, выяснила, что пролетело четыре гребаных месяца. Хотя при слове «пролетело» я явно погорячилась. Скорее медленно протянулись катком по моему бедному телу.
Завтрак, громкий крик за дверью вынудил меня поправить подушку и ровно сесть на свой голый матрац. Я давно усвоила, что в этом заведении лучше подчиняться правилам и лишний раз не перечить. По крайней мере, что касается таких мелочей, как распорядок дня. Дверь со скрипом распахнулась, и пожилая женщина вкатила тележку внутрь. Охранник за дверью угрожающе положил руку на электрошокер, посылая мне молчаливые угрозы. Да ладно тебе, серьезно? Я под завязку накачана лекарствами так, что даже собственное имя то с трудом вспоминаю.
Сегодня каша, произнесла Молли и подала мне металлическую тарелку и такую же ложку. Я молча приняла миску и поставила ее на свои колени. Но вдруг Молли вытащила из кармана яркий фантик и сунула его мне в руки, стараясь, чтобы охранник не заметил. Молли вышла из камеры и дверь со скрипом захлопнулась. Я немного посидела на матраце, затем поставила тарелку на пол и раскрыла ладонь, рассматривая яркий фантик, внутри которого была шоколадная конфета. Осторожно, слегка заторможенными движениями, я поднесла конфету к носу и втянула запах шоколада. Неожиданно на моих глазах выступили слезы. Я сидела на металлической койке с голым матрацем, и плакала над маленькой шоколадной конфетой. Сегодня был мой шестнадцатый день рождения. Мой разум был разорван в клочья, как и мое сознание, но я все еще помнила запах шоколада, который возвращал меня в то далекое счастливое время, когда я была слишком мала, чтобы привлекать монстров.
Я аккуратно отложила конфету в сторону и взяла тарелку с кашей. Я знала, что мое тело отвергнет пищу, но все равно заставила себя проглотить несколько ложек, прежде чем смыла остатки в унитаз. Отставив миску на пол, я опять вытащила конфету и поднесла ее к носу, все еще не решаясь откусить. Высунув язык, я лизнула шоколад и тут же зажмурила свои глаза. Сладкий вкус буквально взорвался у меня во рту. Я быстро сунула конфету в рот и принялась рассасывать, сглатывая сладость, которая буквально таяла у меня на языке. За то время, что я была здесь заперта, я забыла запах и вкус таких простых вещей, как шоколад. Хотя какао-бобы в достатке выращивались в теплицах прямо на окраине нашего города, конфет никогда не бывает в избытке. Почему я вспомнила про теплицы? Я не вспоминала о своей прежней жизни столько, сколько здесь нахожусь. Очевидно, что друзья моего отца не могли просто отпустить меня на все четыре стороны, поэтому постарались, чтобы я оказалась заперта в этой камере. Хуже было то, что меня пытались лечить лучшие специалисты-психологи. Я бесчисленное множество подвергалась электро-шоковой терапии, гипнозу, бесконечному вливанию препаратов, которые буквально разжижали мой мозг. Доктор Мэдисон, который занимался моим лечением, очевидно был не в числе моих фанатов, поэтому каждый день прилагал усилия, чтобы я не забывала о том, что совершила и почему я оказалась заперта в его лечебнице. Мне не надо было напоминать, я сама прокручивала все в мельчайших деталях в те редкие моменты, когда мой мозг отходил от очередного лечения. Но вопреки расхожему мнению, я ни капли не сожалела о содеянном. В конце концов меня оправдали, вынеся обвинительный приговор моему мертвому отцу, но я все равно оказалась здесь, чтобы «восстановить свои силы и здоровье», прямая цитата судьи. Теперь доктор Мэдисон и его охранники всеми силами стараются восстановить мое
здоровье, вот такие они большие трудяги. Дверь снова загрохотала, и я быстро сунула фантик за пояс своих белых штанов.
На выход, мрачный голос охранника не сулил ничего хорошего. Я уже запомнила период, когда охранники сменяют друг друга, и даже мысленно дала им имена. Тот, что сейчас стоял передо мной, был Стефанией, потому что любил фыркать и пыхтеть. Его сменщик Люсия, потому что носил пидарские черные усики и разговаривал тонким голосом, от которого хотелось блевануть.
Что случилось, Стеф? тихо пробормотала я, пока он закрывал мою камеру.
Не называй меня так, буркнул он, но, к моему удивлению, не стал доставать свою дубинку или шокер. Я натянула пустое выражение на свое лицо и молча последовала за ним в сторону комнаты посещения.